Поднявшись над морем,
чайка рисует
небо

Мы любили, блуждая
по саду, срывать
с желтеющих веток
осенние звезды
и слушать, как дети
плачут в большие
ландыши

И воздух становится Азией,
когда ты снимаешь кольцо
и падают с шелестом на пол
одежды и падает время
в лошадок, летящих над степью
в твою обнаженную даль…
И воздух становится Азией,
и в окна стучится огонь

Любовь просыпается,
прыгает в шлепанцы,
умывается, чистит
зубы, потом
выходит из дома
в поисках тех,
кто мчится с глазами,
полными синих
бабочек

Временами
хочется тихо
свернуться до точки
и сладко заснуть
в розовом небе
улиток

Что-то ужасно
важное, что-то
человечное, что-то
колыбельное, что-то…
Теряется в этом
стремлении к со-
вершенству

ОНА

В ней нежится луна в ней лень цветет дождями
лесная тишина в ней бьется мотыльком,
но как ее зовут и кто она не знаю
и есть ли на земле ее небесный дом

В ней нежится луна и я с ней где-то рядом
который век подряд который год и миг
окутанный листвой опутанный ветрами
с единственной мечтой увидеть этот лик

Ушла, ушла, ушла…
Взамен пришла весна
… показать весь текст …

В
этом
мире
устало всё —
города от улиц,
вода от рек,
воздух от яблок,
земля от дорог…
А души и окна —
от нескончаемой ми-
молетности

Я дарил тебе птиц
из самых небесных
жемчужин, дыхание
ландышей, смех
бесконечности… Но
душа твоя, светлая,
грезила только
о плахе

Когда
на горе
возродится гора,
на планете — планета,
на камне — камень…
Когда люди устанут от царствия рыб…
Я расскажу вам об этой последней битве,
когда шли муравьи, погибая за каждый цветок,
а в каждом цветке исчезала вселенная… Сердце
я назову его истинным именем — Кладбище,
где поют мертвецы,
где бродят фигуры
с лопатами

Лишь истинно великому дана
способность, отделив себя от мира,
оставить целым и себя, и мир,
лишь истинно великому дана —
способность точки

Смешные люди!
Всё строят и строят
вокруг своих истин
высоченные стены —
аж до самого неба,
аж до самого солнца…
Но Бог всё равно
выше

Я любил в тебе легкость осени,
зимы отдаленный звон,
высокую степень весны
и сладкую тяжесть лета…
А еще я любил
мягкость детских игрушек
в твоих голубых
глазах

ЧЕРТА (Из книги «ЕУ»)

Она живет там, где живут дожди. Он существует там, где умирают камни.
Она считает, что звезды рождаются голыми. Он ничего не считает по этому поводу.
Она любит больших черепах, покрытых пыльцой столетий. Он любит секунды и женщин без будущего.
Она хочет увидеть, как падает город. Он хочет увидеть, как летит земля.
Она носит во взгляде сухие листья. Он носит в кармане снег.
Она играет на флейте звенящую радугу. Он играет на смерти ветер.
Она любит вынашивать лунные яй…
… показать весь текст …

Были мы лучше
но годы смешали
с хлебом насущным
небо

Стаи лирических
капель стекают
по лицам деревьев,
улиц и крыш…
Являясь причиной
девушек

На
скале
высекаю
море, а в море
сотворяю скалу
из твердых обломков
воды…
«Сумасшедший!» — кричат дельфины
и, прибиваясь к ногам,
плачут сухими
звездами

Быть нужным кому-то —
значит быть нужным
себе

В уходящих полях… В полях, унесенных далью…
Большие ромашки, качая головками… Ломают лучи
августейшего солнца… На множество тонких жен-
щин… На множество тонких и небо… Падает.

Стоишь у моря. Смотришь в небо. Видишь плы-
вущих птиц, которых никто не видит…
(Если долго смотреть в Ничто — проступает исти-
на).
А за тобой большеглазая осень, с лицом одино-
кой девочки, потерявшей прошлое. А за осенью —
ливни, потерявшие небо, а за ливнями — я, потеряв-
ший всё… Среди бархатных дюн, обтекаемых си-
ним воздухом. С остановленным сердцем, похожий
на черного ворона, я стою от тебя на расстоянии в
тысячу лет и жду, когда ты, обернувшись, увидишь
меня, с протянутыми тебе гла…
… показать весь текст …