На свете много есть такого, друг Гораций, что и не снилось даже нашим мудрецам.

Слова любви немеют при разлуке.

Тому, что низко и в грязи лежит,
Любовь дарует благородный вид.
Любовь глядит не взором, а душой;
Крылатый Купидон — божок слепой;
Он, впрочем, и душой не прозорлив:
Крылат, безглаз, нелепо тороплив.
Любовь — дитя; ей словно нипочем
Обманываться в выборе своем.

Я смерть зову, мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошно одеяньи,
И совершенству ложный приговор,
И девственность поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой!
И прямоту, что глупостью слывет,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.
Все мерзостно, что вижу я вокруг,
Но как тебя покинуть, милый друг?

Себя люби последним.

Под именем любым зло будет злом,
Как и добро останется добром.

Лекарство от болезней часто в нас самих,
А мы его на небе ищем…

Человек, гордый человек, облеченный даже маленькой кратковременной властью, разыгрывает такой невероятный спектакль перед небом господним, что заставляет ангелов обливаться слезами.

А вот похоть вино и вызывает и отшибает, вызывает желание, но препятствует удовлетворению. Поэтому добрая выпивка, можно сказать, только и делает, что с распутством душой кривит: возбудит и обессилит, разожжет и погасит, раздразнит и обманет, поднимет, а стоять не дает.

Ведь хуже горьких мыслей
Отравы нет: неслышно проползают
Они нам в ум, а чуть проникнут в кровь,
Вспыхнут вдруг, как копь горящей серы!

Итак, до завтра. Ты исчадье ада,
Но я с тобою и погибнуть рада.

когда дружба начинает слабеть и охлаждаться — она всегда прибегает к Усиленной вежливости…

Мужчины — властители над своей свободой.

Ты не грусти, сознав свою вину.
Нет розы без шипов; чистейший ключ
Мутят песчинки; солнце и луну
Скрывает тень затменья или туч.

Мы все грешны, и я не меньше всех
Грешу в любой из этих горьких строк,
Сравненьями оправдывая грех,
Прощая беззаконно твой порок.

Защитником я прихожу на суд,
Чтобы служить враждебной стороне.
Моя любовь и ненависть ведут
Войну междоусобную во мне.
… показать весь текст …

Горе налегает сильнее, если заметит, что ему поддаются.

Интрига составляет силу слабых, даже у дураков хватает ума, чтобы вредить.

Кто предает себя же самого —
Не любит в этом мире никого!

Гнусному и доброта и мудрость кажутся гнусными; грязи — только грязь по вкусу.