Я о нём раньше помнила, а теперь забыть не могу.

Увы, не будет страстных слов
И бурных сцен, лишь скука томно
Пересчитает свой улов,
И вновь любовь лишится дома…
Вспорхнут мечты-перепелА,
И огорчённо каркнет ворон,
И шевельнутся у стола
От сквозняка цветные шторы.
На полках книжки загрустят
Под двухнедельным пыльным слоем,
Нам хором сообщат друзья
О том, что мы друг друга стоим.
Замру я в спальне у стены,
А ты у шкафчика в гостиной…
… показать весь текст …

Мне ангел вздумал одолжить
Свои крылИщи- опахала,
Сказав: «На небе можно жить!»

Я закивала, завздыхала,
Цепляя первое крыло
С трудом на плечико нагое,
Потом, ступая тяжело,
Крыло приставила другое,
Ну, а подняться высоко,
Конечно, силы не хватило,
-Летать, как видишь, нелегко!-
Промолвил ангел мой- верзила,
И, пальцем «крылышки» поддев,
… показать весь текст …

Пишу зачем-то через силу,
Тетрадь из стопки вынимая,
Стих про товарища Гаврилу*,
Коль тема не идёт иная.
Я на вопросы не отвечу
Зачем и для кого стараюсь
В такой простой февральский вечер,
Очередным Гаврилой маясь.
Хотя бытует в массах мненье, —
Буксуешь если, жми на точку.
Во мне ж другое настроенье, —
Гаврилу выставить, как кочку.
Молчат психологи в тряпицу,
Большую видя в том проблему…
… показать весь текст …

Дарила ты огромный мир
В своей заботливой манере,
Любви меня учила, вере,
То для меня был жизни пир.
Я в детстве думала о том,
Что не состаришься ты, мама,
И что твой смех, весёлый самый,
Всё так же будет слышать дом…
Затем в Москву я подалась,
И ты, как розочка, увяла,
Но наша связь не прервалась, —
Она другой немного стала:
По телефонным проводам
Слова любви твоей горячей
… показать весь текст …

Не задаюсь глупейшим я вопросом:
«Куда девалось лето?»
Почему?
Учите географию, всё просто, —
В Москве не по комфорту быть ему.
Другое дело Мальта и Маврикий,
Там лето прописалось и живёт,
Хотите присоседиться, берите
Билетик на ближайший самолёт.
Я ж стану холодами пресыщаться
Московскими, они пока для всех,
За летом по цене мне не угнаться,
Поэтому топтать останусь снег.

Когда улетает орёл от орлицы,
Она, потужив о птенцах,
В зазывную позу пред мужем садится,
В его вырастая глазах.
И он, возвращаясь со страстью к орлице,
Впадает в орлиный экстаз,
О том, что птенцам будет нечем кормиться,
Он вспомнит один только раз.
В сто крат жальче мне представительниц homo*…
Мужья не оценят их поз,
Коль к бабам другим убегают из дома
В жару или в лютый мороз.

Коль уж возлюблена тобой,
То и веду открытый бой
Я как жена, пусть и не мать, —
За право шею оседлать.

Ну вот и сорок… доползла почти до финишной…
Судья не счёл моё падение за слабость,
Хотя здоровье у меня хромает нынешней,
В глазах судейских почему-то вижу радость.
Теперь мне сорок… я как дыня перезрелая,
Желтею густо и скучаю на закате…
Хоть телесами мну постель я загорелыми,
Постель сминается, как ты, на автомате.
Ну, вот и сорок… задушевно не получится
Мне обыграть такую цифру -нет мотива.
Подозреваю, — предстоит ещё помучиться,
И потому я жгусь, как кактус и крапива.

Замок заело прямо по серёдке,
Теперь и ни туда, и ни оттуда,
В полурасстёгнутом я платье, вся в подводке, —
Звала на помощь хмурого супруга.
В его шагах почуяв раздраженье,
Я платье пожалела раз двенадцать,
Супруг же прикоснулся с уваженьем
К замку, что не хотел мне поддаваться.
Молчанье между нами накалялось,
Нырнули руки мужа в вырез платья…
В тот вечер я, конечно же, осталась
Не только для грудей своих пожатья.

люблю путану я алису
за труд советскими плачу
она кричит придурок старый
о евро что-нибудь слыхал

В холодной постели
Лежать очень скучно
И женщинам в теле,
И девам не тучным…
Скучают блондинки,
Брюнетки, шатенки,
А холода льдинки
Им колют коленки.
Нет ласки в постели
Продрогшей ни капли,
Худышки и в теле
Стоят в ней как цапли.

На всем известном древнем дубе
С ведром текилы и босой
Сидел пиит в медвежьей шубе,
Сидел и хвастался косой.
Коса лианою спускалась
С верхушки древа до травы,
И змием путникам казалась,
-Не змий, коса! Вы не правы!-
Разубеждал пиит прохожих
И клялся всем, чем только мог,
Пронять пытаясь толстокожих,
И между клятвами вёл блог.
Направо вёл- сорил он прозой,
Налево- лирикой сорил,
… показать весь текст …

дал Антон заданье
золотой рыбёшке, —
мол, себя изжарь ты,
и пошёл за ложкой.

триллион желала
я, моляся в храме,
и за сторублёвкой
уезжала к маме.

Легендарнейший царь Вавилонии*,
Чтоб страна его горя не знала,
Завоёвывал страны сторонние,
Их лишая бессовестно «нала».
Был горазд на придумки ужасные
Легендарнейший царь Вавилона,
Для пленённых смертельно- опасные,
Чтоб на троне сидел он не сонный.
Истукана златого высокого
Приказал царь спаЯть для потехи
И народу, от «радости» мокрому,
Бить поклоны ему, — не орехи.
И дудели повсюду глашатаи,
И кричали, мол, кланяйтесь, гады,
… показать весь текст …

я посещу со сторублёвкой
очередной аукцион
пусть на меня посмотрят люди
и пусть от зависти умрут

согрелась катя выпив кофе
и ровно сутки проспала
на ковролине под эгидой
стола

У Марии внутри- мировой океан,
А у Шурика — грязная лужа,
Он (обычный болван по природе мужлан)
Был Марии задаром не нужен.
Но однажды стрелою любовной они
ПронзенЫ по весне оказались,
И зажглись и в Марии, и в Шурке огни,
И морские узлы завязались.
Не топила Мария супруга зазря
В океане своём буйноводном,
Но как только румянилась в небе заря,
Называла его бесподобным.
Ну, и Шурик ей доброе что-то мычал,
Не вычерпывал грязь из лужонки,
… показать весь текст …

Читала «Мадам БоварИ"* я две ночи,
Срасталась душою с героями,
Душа трепетала, но бедные очи…
Читать с телефона им трудно, короче,
Такого масштаба истории.
Но я, не в пример им, упрямая дама, —
Прочла до финала стоически,
Флобера** роман-эту жуткую драму,
Представив себе слишком всё панорамно,
Вживую увидев практически.
Читала «Мадам Бовари» я две ночи,
Завидуя звёздности автора,
Не зря напрягала, друзья, свои очи,
Душой окунаясь в словесный источник,
… показать весь текст …