Только мелочи объясняют все, значительные поступки ничего не объясняют. В них слишком много от мелодрамы, от искушения солгать.

Забыть… Какое слово! В нем и ужас, и утешение, и призрачность. Кто бы мог жить, не забывая? Но кто способен забыть всё, о чём не хочется помнить? Шлак воспоминаний, разрывающий сердце. Свободен лишь тот, кто утратил всё, ради чего стоит жить.

Странная вещь: чувство долга бывает у человека до двадцати пяти и после тридцати пяти лет, — в первый раз на почве идеализма, потом — из практических соображений. Промежуток — это время капризов и безрассудных идей.

Человек велик в своих крайностях…
В искусстве, любви, глупости, ненависти, эгоизме и даже самопожертвовании.
Но миру чаще всего не хватает золотой середины.

«Я тебе открою, что думают женщины. Все не так плохо и не так хорошо, как это кажется. И нет ничего окончательного.»

Фердинанд выудил из своего бокала мотылька и осторожно положил его на стол.

— Взгляните на него, — сказал он. — Какое крылышко. Рядом с ним лучшая парча — грубая тряпка! А такая тварь живет только один день, и всё. — Он оглядел всех по очереди. — Знаете ли вы, братья, что страшнее всего на свете?

— Пустой стакан, — ответил Ленц.

Фердинанд сделал презрительный жест в его сторону:

— Готтфрид, нет ничего более позорного для мужчины, чем шутовство. — Потом он снова обратился к вам: — Самое страш…
… показать весь текст …

Я, между прочим, ссорился с каждой. Когда нет ссор, значит, все скоро кончится.

— Могли и не спасать. Мечты спасать не нужно.
— Нет, нужно, — сказал Гребер, — А что же еще?
— Веру. Мечты придут опять.

Прошлое научило нас не заглядывать далеко вперёд.

Говорят, труднее всего прожить первые семьдесят лет. А дальше дело пойдет на лад.

Слышишь? Оказывается, всё очень просто, если относиться к жизни просто.

Для одной и той же вещи можно подыскать и хорошие и плохие слова. От этого ничего не меняется.

Слова, слова… А другие действовали. Они не были сильнее, они были решительнее. Они не были смелее, они лишь знали, что другие не станут сопротивляться.

Просто страшно, как долго тянется время, сердце сердца моего, — я здорово засох без тебя, и ничто меня не радует! Давай опять посмеемся вместе! Все вокруг стало каким-то мучительно скучным! Приди к моему плечу, и давай будем спать друг с другом!

— Я все еще не знаю, что ты нашла во мне.
— Пусть уж это будет моей заботой, — ответила она.
— А ты это знаешь?
— Не совсем, — ответила она, улыбаясь. — Иначе это не было бы любовью.

Радость там, за окном — утренняя роса, десять минут тишины, пока день еще не выпустил своих когтей…

Если бы не мечты, мы бы не смогли вытерпеть действительность.

Человек без любви всё равно что мертвец в отпуске

Я подхожу к полкам с книгами по религии и философии. Они гордость Артура Бауера. У него собрано здесь примерно все, что люди за несколько тысяч лет напридумывали относительно смысла жизни. Поэтому можно было бы за несколько сотен тысяч марок получить достаточную информацию, сейчас даже за меньшую сумму — примерно за двадцать — тридцать тысяч марок, ибо если смысл жизни действительно познаваем, то достаточно
было бы и одной книги. Но где она, эта книга?
Я обвожу глазами полки, сверху вниз и сниз…
… показать весь текст …

Вечными и неизменными остаются слова любви, но как пестра и разнообразна шкала ругательств!