Только свет и любовь, только жизнь, только крылья и вера!
Сошёл благодатный священный огонь!
И каждому будет дано его собственной мерой —
Даруемый шанс — по весенней воде босиком.

Тут, либо идёшь рядом с Ним, либо суетно тонешь
С бессмысленной связкой трусливых трясущихся «как?».
Ты, либо пустышка под красочной лентой в картоне,
…Ну, или свеча, победившая угольный мрак!

Февраль. Высокий снежный ворс метелью вычесан
Под новый слой белил, под мастихин, под кисти.
На лапах сосен Ветер иней вывесил
И это кружево пером стеклянным чистит.

В ковше Медведицы сидит счастливый Март —
Его весенняя пора ещё не скоро;
Снимает звёзды карамельные в карман,
А Время в Вечности седой вращает ворот.

Бог с летнего балкона смотрит светом;
Антоновка в ладони, хрустнул сочно!
Оправил пройденный январь в резной багет,
А вместо подписи поставил многоточие…

Как человека почувствовать — боль и тоску?
Как перестать поучать со своей колокольни;
Каждую мелочь трясти, как енот-полоскун
В рамках навязанной нами же «правильной» роли?

Как же понять, что другой — это Мир уникальный.
Сложный в своей простоте, оттого и неровный.
Что, понимая свой край, мы другой принимаем.
И, что сближает такие края, лишь любовь безусловная.

Летнее небо — какая бездонная тишь!
Шорох крадущихся в Вечность больших облаков.
В поле во ржи, как ребёнок стоишь и молчишь.
Времени струны, чуть слышные скрипы колков.

Ветер и крылья, пробившие горький хитин —
Веры росток сквозь почти бесконечную зиму.
Мы можем всё, если этого очень хотим…
Только, вот, «очень» — материя необъяснимая.

Похолодало. Осенний Ветер на пробу тронул кленовый лист.
Тепло уходит. Играют дети. Закаты гуще. Зарянок свист.

В калейдоскопе всё больше охры. В полях рассветы чарльстон танцуют.
Река синеет, оврагов вздохи. Дрожит туман. Облака-косули.

И в этой мраморной тишине душа, как кружево на просвет…
Кисть виноградная на стене… Краснеет. Августовский балет.

Метёт со свистом, снег юлой закручен!
В ладони Бога хлопья ветром сжаты!
Белила мартовские сыплются из туч,
Слегка смягчая ледяную угловатость.

Дробь барабанная игольчатым Дождём!
В глубоких колеях вода стеклянная.
А мы с тобой, обнявшись, Лето ждём… —
Весенний Инь под крыльями у Яна…

На сером камне, раскалённом солнцем зА день, танцует Ночь. Адажио. Июнь.
Атланты держат жёлтый купол неба. Качает Ветер синий занавес дождя.
Рассвет, слегкА махнувший белому Закату, готов коснуться невесомых медных струн.
В одно окно — прозрачный летний холст… сквозь Зазеркалье смотрим ты и я.

Ты видишь мои сосны, ели, пруд, стрекоз над линией воды, шмелей гудящих;
Развёрнутый зелёный веер вишни, аллею слив, кудрявую сирень.
Я вижу город, расстояние свернувший. Любимый город в нашем настоящем.
…Мир очень прост — как взгляд, как вдох и выдох. Живём мы тем, что за душой своей имеем…

Посмотри, какой снег… — фланелевый.
Бог всю ночь вырезал… старался.
Белый Ветер уснул на дереве.
Горизонт робко тронут красным.

Как-то сразу обмяк мороз.
Треск коры тишину не рвёт.
Утро сунуло рыжий нос.
…Посмотри, какой снег идёт…

Сугробы цепляют крышу,
Карабкаясь по стене.
Метель свежим снегом дышит
В муаровой пелене.

Свистят снегири протяжно
На вышитой белым вишне.
Весна выбирает яшму
В компании передвижников —

Янтарное солнце охру
Готовит широкой кистью.
Февраль високосно охает,
А Ветер палитру чистит.
… показать весь текст …

Дыши… Вдох. Выдох.
Смотри в глубину. Чувствуй.
Вселенная ветром сшита
Из снов, маяков, пустошей.

Для каждого свой час —
Проснуться, ожить, вспыхнуть!
Вопросы качают нас.
Ответы приходят тихо.

В истериках смысла ноль.
В расчётах совсем пусто.
Ищи в тишине соль.
Смотри в глубину. Чувствуй…

Саврасовские линии берёз.
Размашистое небо шерстяное.
Земная рыжесть глиняных полос,
И горизонта край берестяной

Под утро загорается от искры
В зазоре, уходящем в бесконечность.
Весь день Бог собирает ветром титры
И в облака их охрой вклеивает вечером.

И пришла Пасха
Босиком с Неба.
Как-то вдруг, сразу.
Ароматом хлеба.

На крестах птицы,
Словно чьи-то души.
Звон церквей длится.
Время жить, слушать.

В рёбра сердца стук:
«Распахни шире!»
Море лиц, рук,
Световых линий.
… показать весь текст …

Краснеет девичий виноград. Белеет свет.
Всё тоньше рыжие брызги на холст сентябрьский.
В ночи льняные космы больших комет
Хрустящую изморозь тянут, как стая хаски.

Всё ближе и ближе танцы на стёклах луж.
Жжёная умбра пашни дрожит под паром.
Стук ледяных копыт из шатров-конюшен.
… Снег в облаках примеряет свою тиару.

«А, вдруг не то. А, вдруг не так.
А, вдруг я где-то отступлюсь».
Всё ждём какой-то нужный знак:
«Не знаю», «вроде бы», «боюсь».

Ещё немного подожду.
Ещё, ещё… ещё немного.
Обход какой-нибудь найду.
Поблажку вымолю у Бога.

Помельтешу на перекрёстке.
Хвостом устроюсь за толпой.
Поменьше взглядов вверх, на звёзды.
Почаще вниз, перед собой.
… показать весь текст …

Август с рыжей осенней прядью; в рваных джинсах, потёртых кедах
На пригорке, обняв колени; рядом Дождь и Восточный Ветер.
Пахнет яблоками и мёдом. Впереди три недели лета.
Виноградный ковёр на стенах — акварельно краснеют плети.

Вечера, как черничный пудинг — ложку в руки, садись и ешь.
Облака шоколадным кремом. Сверху сахаром россыпь звёзд.
Бесконечность стеклянным гребнем гривы белым кометам чешет.
В час Быка* оглушает Вечность… — тишина… тишина до слёз.

Не хватает ни слов, ни чувств, охватить глубину момента.
Ищешь что-то примерно равное — Пушкин, Лермонтов, Фет, Есенин…
Это время, когда с пригорка видно самую кромку лета.
Август с рыжей янтарной прядью смотрит в осень, обняв колени…
… показать весь текст …

Рыжий рыбий лунный глаз; холст ультрамариновый.
За изгибом остывает солнечный бульон.
В охре облака танцует ветер мандариновый.
Не дыши… Замри! Ты слышишь? Звёздный карильон.

Летом каждый вечер Богом выточен вручную:
Ковш большой. Капучинатор. Млечная дорога.
Сотни, тысячи эскизов каждый день рисует
На особенной бумаге с ароматом мокко.

Выбирает самый тёплый, самый уникальный:
Где-то клеит, где-то лепит, где-то тонкой кистью.
Кто-то скажет — это фокус, это нереально!
Ну, а Он, собрав всё это — щёлк: вдыхает жизнь!

Зима — пространство бесконечного холста…
И ветер-кисть скользит легко размашисто.
И неба снежная звенящая верста.
И облаков молочных рисовая каша.

И снегири, рассыпанные клюквой.
И свист синиц, сшивающий нахлёстом
В незримый текст иглой стеклянной хлопья-буквы.
Наброски белым… Светорукопись морозная.

Давайте жить! В руках держать друг друга!
Быт может наше Счастье будет ближе.
Встречать любимых в ветер, снег ли, вьюгу!
Жить по законам самых добрых книжек.

Давайте лбами бить упрямо стены лжи!
Клеймить всех тех, кто ходит по несчастьям!
Бросать в ущелье страхов миражи,
Разбив их предварительно на части!

Давайте прочность в стержень добавлять —
Булатности, гораздости и прочее!
Разучимся угодливо вилять.
И только лучшее оставим в многоточиях…
… показать весь текст …

Всё больше золотых пластин
На оживающей земле.
Зима ушла к себе по зимнику
С морозным ветром в рукаве.

Синицы солнцем вышивают
В апрельских пяльцах тёплый холст.
Высоким соснам эхо мая
Ерошит пальцами причёски.

Уходит белая вода
В ростки уснувшей первой зелени.
Вздохнули парки в городах.
Качнулось небо… Еле-еле.
… показать весь текст …

Просто обнять. Снять солёную каплю с ресницы.
Просто согреть — без подвывертов, минимум слов.
Просто коснуться души… через время присниться.
Быть тишиной, не греметь как блестящий баллон.

Быть глубиной, не царапать поверхность на пробу.
Чувствовать сердце — иное едва шелестит.
Верить в шаги, не юлить, уповая на Бога.
Просто обнять… Как иначе любовь донести.