Ты помнишь: зимними вечерами гудело пламя в печной трубе, снежинки липли к оконной раме, а он читал — лишь одной тебе. Как он читал! Этот хриплый голос, глубокий, словно ночная тьма… и пела вьюга — под это соло так сладко было сходить с ума. В полуподвальной каморке тесно: пригнувшись, входишь в дверной проём. Зато в потертом уютном кресле вы помещались легко вдвоём. Тепло ногам, а в груди истома; щека твоя, а плечо — его. Был запах ночи и запах дома, а больше не было ничего.

Все это в прошлом…
… показать весь текст …

…а будет вот что: ночью в декабре ты выйдешь из машины у вокзала, прошествуешь по каменному залу и сядешь на скамейку у дверей. Пройдет состав, за ним — и два, и три, да только мимо — все без исключенья. Маршруты их и пункты назначенья с твоим не совпадают, хоть умри.

Тогда, от ожидания устав, ты выгребешь оставшуюся сдачу, возьмешь билет и сядешь наудачу в случайно подвернувшийся состав. В пустом купе, прихлебывая чай и сахар перемешивая ложкой, ты глянешь в закопченное окошко и скажешь с обле…
… показать весь текст …

три шага в пустоту
Павел Шульга
два.

господи подстели для него соломки
посмотри как он ступает по самой кромке
видишь какой он тонкий какой он ломкий
сделай ему помягче земную твердь
сделай ему потише свои колонки
дай минуту передохнуть постоять в сторонке
сделай чтоб не тащила его в воронку
варварская кровавая круговерть

видишь он не страшится вопроса «кто ты»
… показать весь текст …

Никто ничего не отнял —
Мне сладостно, что мы врозь!
Целую Вас через сотни
Разъединяющих верст.

Марина. Цветаева

Они связаны швартовым в один портовый безымянный город, спрятанный в полумгле. В этом городе давно ничего святого не осталось, кроме кладбища кораблей. Здесь суда приют находят, ложась на отмель, их оплакивают волны за рубежом. Оказалось, что никто ничего не отнял, и от этого безвыходно хорошо. Каждый раз, встречаясь взглядами у причала, начиная путь к погасшему маяку, он все думает…
… показать весь текст …

А за окошком во дворе — застывший круг от фонаря. Там неизменен статус-кво, и оборвало время нить. На отрывном календаре — 32-е сентября, и тридцать третьему его все не сменить. Все не сменить.

Здесь желтоглазый сонный рай, здесь новостей не стоит ждать. Сплетает в воздухе венок неторопливый лунный свет. На город, бивший через край, легла всем весом благодать, и оттого я одинок, печален, немощен и сед… Здесь нет ни страхов, ни страстей, и в полуночный гиблый час не ткнет напильником в живот бру…
… показать весь текст …

И сказали ему: живи, да на мир глазей. Не грусти ни о чем, не мямли, не ротозей. Дом построишь себе, детишек родишь ораву. А ему ни детей не хочется, ни друзей. Он обрюзг и устал, голова его — дом-музей, дом печальных музей, проживающих здесь по праву.

Он шагает по дому, воздух его тягуч. Он шагает по полу, вязкому, как сургуч. Мимо книг не о нем, мимо стендов, покрытых пылью. Мимо зыбких фигур чужих для него людей, мимо тех, для кого — притворщик и лицедей — он играет себя и прячет за спину кр…
… показать весь текст …

и пока я могу дышать и в груди взведена пружина: и пока не порвались жилы и колотится пульс в ушах: я пойду по твоим следам с кем бы ты ни была и где бы: ни под землю уйти ни в небо я тебе от меня не дам: я презрею любой обет я нарушу любой обычай:
ты:
навеки:
моя:
добыча:
я присвоил тебя себе: омут полуприкрытых глаз хриплый выдох на пике страсти: обрекаю тебя на счастье на бессмертие на экстаз: на уверенные шаги в мягких лапах моей заботы: если ты дорожишь свободой заклинаю тебя беги: отправляйся навек туда где июлю не будет места: где не нужно ни слов ни жестов где осенние холода: чтоб вовек ни пешком ни вплавь чтоб ни нож не настиг ни пуля: а меня на костре июля в одиночку гореть оставь

Это сказка про город, где серое небо и лужи, где по стенам стекает потоками ватная тишь, где ведут разговоры лишь ветер, что вечно простужен, да пустое стаккато капели по катетам крыш.

Это сказка о том, как за день повзрослели все дети, как обрюзгли их лица и стали грубей голоса. Как гигантским хвостом в гробовой тишине на рассвете улетели все птицы туда, где видны небеса. Как один за одним уходили из города люди и какими похожими были их взгляды, когда повторяли они: «Не бывает чудес. Здесь н…
… показать весь текст …

Он курит трубку неторопливо с лицом усталого Джеймса Бонда. Сияет люстра, играют скрипки, вино-сигары, Кармэн-кармин. Он пьет коньяк, презирает пиво; звезда пресыщенного бомонда, его кривая полуулыбка лишает сна молодых фемин. Он невысокий и сухопарый; очки от Гуччи, костюм от Прада; он гладко выбрит, виски и брови легонько тронуты сединой. Он мог бы каждой составить пару, ему любая была бы рада, но он со всеми предельно ровен, что делать, так уж заведено. Вокруг толпа, стоголосый гомон, звенят…
… показать весь текст …

Алло, это я. Простите великодушно,
что я вас тревожу в столь неурочный час.
Послушайте, дон Сервантес, мне очень нужно
сказать вам буквально пару коротких фраз.

Я знаю, давно закончилось наше время,
что люди не верят в сказки — и поделом.
Что бременским музыкантам наскучил Бремен,
и сдал Ланцелот кольчугу в металлолом.

Я знаю, что стар. Что книги давно не в моде:
меняется мир, и в моде сейчас — кино…
Мне в пору свои доспехи хранить в комоде —
нет спроса на бравых рыцарей все равно.
… показать весь текст …

Мария
Павел Шульга
мария не плачет уже давно да и с какого ляда бы ей
о ком горевать раз она навсегда одна
мария бесстрастно в душу к себе заглядывает
и видит пыль и труху, но не видит под ними дна

ей сорок пять, а в глаза погляди все восемьдесят
ползут часы нескончаемой бечевой
куда идти в груди литую осень неся
куда идти, а главное для чего

а жизнь бьет ключом на работе все лица пряничные
и каждый день как первое сентября
… показать весь текст …