Паралич души
Гордость потрясла небеса, гордость Ангела превратила в демона, гордость изгнала наших праотцев из рая и дала нам в наследие скорби и страдания. Гордость превратила землю в потоки и моря слез и крови.
Архимандрит Рафаил (Карелин)
Имя этого «легендарного героя» говорить не будем. Назовем его условно «командующим», так как покомандовать он любил с детства. Если ребята не избирали его командиром, он, оскорбленный, убегал и повелевал оловянными солдатиками. Был готов на все, лишь бы быть первым. Во времена гражданской он воевал против собственного безоружного народа. Мужики восставали, защищая землю, хлеб, веру. Женщины, дети протягивали руки, прося оставить хотя бы котелок каши в печи, но… по его приказу непокоренные села пылали, а сбежавших в лес душили газом. Опьяненный властью, он не видел ничего, кроме новых звездочек на петлицах. Шли годы, и вот однажды запылал его дачный особняк. Прислуга в тот день была выходная, а жена находилась у соседки, когда донеслась весть, что дача ее полыхает. Она стремглав бросилась к дому: там же осталось спящее дитя! Пробившись сквозь огонь к постельке, схватила малютку и, прижав к себе, помчалась в больницу. Ворвавшись к врачам, обезумевшая мать протянула ребенка:
— Спасите!
Врачи переглянулись, а потом скорбно спросили:
— Как же мы можем спасти, если он весь обуглен?
И только теперь ослепленная горем женщина разглядела, что она принесла… Руки ее застыли и больше не сгибались, не разгибались, так и оставаясь протянутыми к людям.
Командующий возил ее к знаменитостям Европы и Америки. Но самые опытные специалисты лишь сочувственно вздыхали. И вот стало известно, что в каком-то захудалом городке есть врач, который лечит подобные болезни.
Командующему был знаком этот городишко еще по гражданской, там он… Впрочем, лучше не вспоминать! Адъютанты, дозвонившись, доложили, что врач сможет предварительно принять пострадавшую только через месяц. Такого ответа знаменитый полководец не ожидал, впервые в жизни ему довелось проглотить подобную пилюлю. А что оставалось делать?
Прошел месяц. В назначенный день супруги прибыли по указанному адресу. Секретарша, небрежно скользнув взглядом по бумажкам и продолжая старательно шлифовать ногти, снисходительно проронила:
— Ждите, вас вызовут. Прошло пять, десять, двадцать минут. Полководцу никогда не приходилось ожидать в приемных, разве только у «самого». Но что поделаешь, если больше нет никого, кто мог бы исцелить его жену? Она так и сидела с протянутыми руками.
Пришлось, скрепя сердце, ждать.
Прошел час, другой… Секретарь-машинистка иногда что-то печатала, много болтала по телефону о каких-то пустяках, часто подолгу прихорашивалась.
Время тянулось невыносимо медленно. В душе командующего собирались грозовые тучи. Жена его, глубоко вздыхая, тихо всхлипывала. Наконец, секретарша милостиво разрешила:
— Заходите!
Каково же было изумление вошедших, когда они увидели врача, спокойно просматривающего прессу.
Значит, этот «спец» заставил ждать часами его, творца истории, из-за каких-то газет? Сжав зубы, командующий изложил суть просьбы,
Врач сочувственно покивал головой и, словно извиняясь, сказал:
— У меня очередь на несколько лет вперед. Приезжайте, — он, сморщив лоб, полистал записи, — через год.
— Вы понимаете, с кем разговариваете? — едва сдерживая гнев, проговорил увешанный орденами посетитель. — Я могу вам построить новую больницу, несколько корпусов… Только излечите…
— Я понимаю, понимаю… Через год. Ну, хорошо… — врач сделал вид, что задумался, — через полгода. А пока не могу. Извините!
— Да я вас… — командующий содрогался от негодования. — Да я вас… в порошок сотру! А времена были страшные!
— Пошли! — кивнул он жене. Она с его помощью еле встала, ее лихорадило. Супруги направились к выходу. У самых дверей прозвучало:
— Стойте!
Они остановились, с надеждой и даже с мольбой смотря на доктора. Психиатр медленно, сурово глядя в лицо женщины, подошел к ней и, наставив на нее палец, как пистолет, вдруг резко скомандовал:
— Руки вверх!
Та растерянно подняла сначала ладони, а потом, как крыльями, взмахнула руками.
— Теперь ваша супруга здорова, — облегченно вздохнув, сказал врач. — Простите. По-иному я не мог вам помочь.
Эту историю довелось услышать от другого врача-психотерапевта. В своих лекциях и книгах он вдохновенно прославлял могущество науки.
Примеры, которые он приводил, впечатляли. Однако смущало, что у самого лекаря сын томится в психбольнице, будучи опасным для общества. А папа, «душецелитель», не знает ни одной молитвы, не подозревая, что болезнь души — это прежде всего гордыня. Она поражает тех, кто живет без Бога.
Печать