Иди смелей — и тебя разорвет на части тьма шестеренок этой большой системы. Я, как и все, здесь пытаюсь нащупать счастье, Бог мне твердит, мол, солнце, еще не время. Я с каждым днем становлюсь безнадежно старше, а за спиной растут чьи-то злые тени…
Но все они отступают как можно дальше, лишь только ты ложишься мне на колени.

Ты не подумай, что я тут скучаю, и без тебя хватает мне проблем: на старой кухне закипает чайник, а в кресле рядом спит Безухов Пьер. Саванна Лин шлет свой привет солдату, сам Дон Хозе дерется за Кармен, и сладкий чай горчит вчерашним латте, а в остальном… Почти без перемен. Ты не подумай, что я тут скучаю, мне пары кошек хватит для проблем.
Но если вдруг зайдешь на чашку чая, то лучше уж останься… насовсем.

Вот так, пускаешь корабли
И пальцы вдруг дрожат — от счастья.
Весна заменит все лекарства,
А страхи превратятся в дым.
Вон солнца луч скользит вдали
По снегу как кусочек масла…
Скажи, быть может, не напрасно
Мы, что имеем, не храним.

Как ты живешь, мой рыцарь, мой кумир, тебе уютно в нашем общем прошлом? Не смейся, но больной безумный мир сорвал с меня очередную кожу, и я всем телом провожу эфир.
Бог учит нас на разных языках, любовь понятна и для всех едина, а каждый промах — это добрый знак. Я тоже стала храбрым пилигримом, и ты, наверно, спросишь, как же так.
Как ты живешь, мой лучший, мой герой? С кем ты еще играешь ненароком? Забавно, но, спустя который блюз, я жду, что ты прочтешь все эти строки…
Ну вот, читай: «Спасибо» и… «Fuck you».

Ты же умный — ты стер все фото,
по квартире прошел торнадо…
А теперь вдруг навеки проклят
узнавать меня в каждой пятой,
чтобы все ноябри отныне
туго жали в плечах, до боли.
Я владею огромной силой —
быть счастливою
но… не-с-тобою.