Город как рой, с весною очнулся и ожил,
и снова скандально превышен любовный порог.
Амур достает свои стрелы из старых ножен
и целится в тех, кто уже/еще одинок.
Город жужжит и каждый здесь кем-то болен,
и тот, кто когда-то твоим был, — уже не твой.
Он снова рад, снова весел, вполне доволен,
и лишь один ты не хочешь нырнуть с головой.
Город как рой, замешкал, зашевелился,
и кругом эти лица — безнадежно счастливых больных.
… Но осень придет и покажет, кто утопился,
кто обмелел, и кто остался в живых.

Выдержать и не сломаться — такое тебе по силам —
В свои «я чуть-чуть за двадцать» заштопать дыру в полмира?

Найти в себе мужество драться и не поддаваться обидам,
В свои «я готова сдаться» — слабость ничем не выдать?

Пусть будут запутаны тропы, ты в душе береги ребенка.
Несчастья — всего лишь опыт, и рвется — лишь там, где тонко.

… Не болит, не ноет, все прошло, забылось, так что ты, пожалуйста, не звони;
От таких, как ты, вырастают крылья, ну, а мне привычнее жить в тени.
… О таких, как ты, разбивают в крошку все свои устои и беспечный быт.
Ну, а мне, скажи, для чего такое, если этим сердцем ты давно забыт.
… Если эти раны не болят, не ноют, значит нам с тобою не по пути.
Мне с таким, как ты, не найти покоя, и таких, как ты, больше не найти.