История вторая
О ЛЮБВИ ПЕРВОБЫТНЫХ ПЛЕМЕН К СОЗДАТЕЛЮ
Демиург Шамбамбукли сидел в гостях у своего друга демиурга Мазукты.
— Ты совершенно напрасно себя ограничиваешь! Вещал Мазукта, расставляя на столике тарелки.
— Видел я твой последний мир — не на что взглянуть. Предельная простота и функциональность, спартанские условия. Нет, это не по мне.
Широко взмахнув рукой с зажатой в ней вилкой Мазукта обвел окрестности.
— Вот, приятно взглянуть!
Пространство!
Масштабы!
Одних звезд полтора миллиона. Или миллиарда, не помню уже.
Солнц — аж четыре штуки.
Горы — не ниже десяти миль.
А мои степи!.. Ты видел мои степи?
Они бес-край-ни-е!
— А зачем?
Моргнул Шамбамбукли.
— Как зачем?.. Для красоты.
— И всё?
— И еще, чтобы скакать по степи весь день, от восхода до заката.
— Ты скакал?
— Нет. Но говорят, это здорово.
Мазукта разлил по бокалам вино и с гордостью показал этикетку.
— Столетнее! Это мне приношение от горных племен. Они меня любят.
— Правда?
Вежливо спросил Шамбамбукли.
— Угу. Наверное.
Мазукта развернул полотняный сверток и принюхался.
— А ну-ка, что там мне сегодня принесли?.. Жареные быки, козы, овцы… о, мёд! Пчелиный!
Шамбамбукли, в твоем мире пчелы есть?
— Нет.
— И очень зря. На, попробуй. Знатная вещь.
Мазукта разложил по тарелкам жертвоприношения и приступил к трапезе.
— Вкусно.
Констатировал он с набитым ртом.
— Люблю жареное мясо. Кочевники очень недурно научились его готовить. Любят они меня.
— Думаешь?
— Уверен. Они во мне души не чают, вот и дарят всякое — разное.
Иногда еще юных девственниц приносят, но я их не ем.
— А что по этому поводу думают юные девственницы?
— Без понятия.
Мазукта облизал жирные пальцы и вытер их о скатерть.
— А почему бы им меня и не любить? Я хороший. Я им целый мир создал.
— А я думал, что миры делаются для демиургов…
— Ха!
Фыркнул Мазукта.
— Это ты создаешь миры для себя. Был я там, видел. Весь твой мир — комната 3×4 метра, стол, кровать, камин и канарейка. Да и та — заводная.
— Мне хватает.
Осторожно возразил Шамбамбукли.
— Там тихо, спокойно и уютно. И никто не беспокоит. А если мне захочется столетнего вина, то я и сам его могу сотворить.
— Такого — не сотворишь. Слабо.
— Ну так похожее сотворю. Я не гурман, знаешь ли.
— Знаю. Ты эгоист.
— Ну и что? Кому от этого вред?
— А кому от этого польза?
— Мне.
— Вот и я о том же говорю. Ты все делаешь для себя, любимого, а я — для людей!
— Например, для юных девственниц?
— Да что ты прицепился к этим юным девственницам!
— Да так, просто…
— Ты сам посмотри!
Сколько я всего для людей сделал!
Горы им воздвиг — раз!
Степи расстелил — два!
Леса насадил — три!
А каких животных наплодил!
И всё — ради их удовольствия.
— А людей зачем сотворил?
— Людей — для собственного удовольствия. Но все остальное — для них.