Я брошенная в одиночество игрушка, любовные чувства не остывают, и её образ всегда вспоминают. Сердце мое, женская игрушка, никому не нужная, всегда одинокое. Глаза мои сияют пустым, мертвым светом, абсолютного равнодушия. Сердце и разум истекают кровью от неимоверной боли, от осознания и понимания, легкие будто бы перестали дышать совсем, потому, что нет больше любимой рядом со мной. Лишь в мыслях, лишь в воспоминаниях, лишь во снах, мы уходим в бесконечные глубины пустоты, она лишь слышала мой голос, и чувствовала то, как крепко держу её за руку, ведя за собой, в глубины бессмысленной вечности. Настоящее — это мука, пустота под моей маской пугает всех. Глубокая грусть таится в ней, в абсолютном мраке безнадежности. Там, в глубине мрачной темноты, парит в воздухе мой мрачный, вечный, не прошенный, неупокоенный дух. В пустом воздухе бессмыслицы реальности. Там слышен тяжелый, пугающий стон боли. Исходящий из глубин моей души. Это открытая, глубокая, незаживающая рана скорби и печали, таящаяся в недрах моего личного, сакрального таинства. Очи мои открылись, и стали абсолютно черными, от безнадежного отчаяния. Дух мой погиб от боли, которая исходила из моих чувств и эмоций, они жестоко погубили меня изнутри, и моя мертвая, холодная душа, больше не чувствует боли, больнее всего было не чувствовать больше светлых чувств, и не видеть больше всего что связанно с добром и светом. Бесчувствие — это высшая боль, которая со временем остывает. Дух мои подчинился смирению, и безнадежности и утратил он последние чувства под названием боль и страх. И ощутил он абсолютную свободу и легкость. И слился я воедино с вечностью, и стал её полноценной, полноправной частью.