мышление шавки: укажут чужого — заходишься лаем
но чуть больше данных — нехватка ресурсов, системы зависли
ты та же машина, ты так же послушен, легко управляем
режим одобряет твою неспособность критически мыслить

ты та же машина, ты веришь всему, что введет оператор
барьеры веками отточенных схем и готовых ответов
твой страх быть среди непохожих, а значит, среди виноватых
режим одобряет твое уважение к авторитетам

какой ненормальный осмелился вякать про Совесть и Личность
какой идиот проорал, что дорогу осилит идущий
шаг влево, шаг вправо — донос и арест… это стало привычным
режим одобряет твою неизменную рабскую сущность

Я не скандальная. Мне просто не охота,
Плясать под дудку избранных б… й,
И улыбаться, прячась за Иуду,
И прогинаться перед стадом дикарей.

Я не скандальная. Мне просто не охота,
Забыться так, как сделал целый мир,
И полудурка называть высочеством,
И праздновать химерный, грешный пир.

Сегодня многие, зажавши чаевые,
Согнувшись в позу, ходят в холуях,
А мне милее вольные просторы,
Танцующие танго в небесах.
… показать весь текст …

Часто ропот толпы становится базой. В бормотаниях суть, кривотолках. Разберёшь ты её: в путь не сразу? Одиночество жрёт почти каждого волка! Озаряет лунный свет — блик фальшивой чужбины, как же пошло? Оказалася ближе?

И фундаменты, псы, опоры стеклобетона, сваи — разговоры одни. Никакой пропаганды. Вырастают постмодеристкими полилогами метаиронии: горизонтальные связи.

Часто ропот толпы становится базой. Не навязано.

Вбито? Генетическим кодом вплетается юмора бритва… среди депрессий битв полегло основание.

Часто ропот толпы становится базой.

А ПОМНИТЕ?

А помните, нам делали манту
Стеклянным пистолетиком всем в классе?
И про болезнь мы не слыхали ту,
Что СПИДом звать и все ее напасти.

А помните сосульки свежий вкус?
(Сейчас рискнете вновь ее покушать?)
И как вводили нас в большой искус
Еще зеленые в дворе соседнем груши?

Нас не пугал от ссадины столбняк,
Нас не страшили корь с дизентерией.
… показать весь текст …

Его жена внезапно умерла… А он сидел до самого восхода, Все повторяя: «Как же ты могла?!» Перебирая вещи из комода… Глядел на тонкий шелк и кружева, Лет пять лежали вещи — не носила, «Все берегла… пока была жива… Куском обычной ткани дорожила… На всякий случай… Вот он и пришел! Загадываешь чуда, ждешь, мечтаешь… А кто-то взял… и за руку увёл! Особый случай — день, что проживаешь! Не оставлять на завтра! Жить сейчас! И не беречь посуду и одежду! Не доедать, не прятать про запас! И быть все время вместе, а не между… Беречь живой огонь любимых глаз, И каждый жест, и каждую улыбку, Все узелки, что связывают вас… Чтоб не жалеть, что совершил ошибку…»