Болтливым пустозвоном был,
Но докой слыл по праву.
О нём весь город говорил --
Цирюльнику — нет равных!
Вот, как-то, стричь и брить он стал,
Заросшего… немного.
Рот ни на миг не закрывал,
А речь касалась… Бога!
Твердил, мол, выдумка людей…
Ведь, если был бы Бог,
То не было б сирот-детей,
Больным помочь Он смог…
И многое ещё чего…
(Язык — он без костей)
Спешил, уж стриженный, его
Благодарить скорей.
Дабы ушам дать отдохнуть --
Прочь из цирюльни вмиг…
Не столь большой проделав путь,
Как вдруг услышал крик.
Стоял лохматый человек,
Небритый, весь в грязи.
На водку (видимо, у всех)
Дать денег он просил.
Решил вернуться, взяв с собой
Бродягу, к болтуну.
«Ты, чем-то, не доволен мной?» --
Цирюльник вдруг ему.
«Нет, нет! Доволен я вполне!
Но знает пусть весь Свет.
Цирюльников, сдаётся мне,
На этом Свете — нет!»
Как, неухоженных бродяг,
«Овец заблудших» много…
Порою, сами не хотят
Найти дорогу… к Богу!