Пенсионер с кавказских гор
Отправлен на курорт.
Курорт тот хвалят до сих пор,
Не закрывая рот,
Кто побывал на нём хоть раз.
Но не о них пойдёт рассказ.
О том, кто внуками-детьми
Отправлен был… О — Балами!
…
На завтрак вышел аксакал.
За столик свой присел.
К еде лишь прикасаться стал,
Чтоб съесть чего хотел,
Как мимо (близко чересчур)
Какой-то иностранец,
Прошёл и обронил — «Бонжур!».
Ему ответил старец —
«Зовут с рожденья — Балами!»
Читатель, правильно пойми.
Не слышал горец из Кавказа,
Такого языка, ни разу!
Всё стало бы забыто нами,
Кабы на следующий день,
Не появился иностранец,
Кому «знакомиться» не лень.
Был на «Бонжур!» — свой «Балами!»
Но странно было старцу.
Знакомятся, лишь раз, с людьми!
И как тут разобраться?!
На третий день, (горяча кровь,
Забыл, что — не Кавказ),
Чтоб не знакомился с ним вновь —
Кулак и… в левый глаз…
Обслуга собралась вокруг.
Оправдывался смело.
Но опечалился наш друг,
Когда узнал суть дела.
Просить стал, умоляя всех,
С надеждой, что поймут,
Чтоб дали искупить свой грех,
Ему лишь самому.
Уж ждёт он рано поутру,
Чтоб снять тяжёлый груз
(Глаза повинные не лгут),
Когда зайдёт француз.
Едва явился «битый глаз»,
Без лишних процедур,
Его приветствовал сей глас,
От Балами — «Бонжур!»
Не до приветствия французу,
(Кому с подбитым глазом нужен?!).
Однако, вежлив был с людьми.
В ответ, сняв шляпу — «Б-б-балами!»