И все-то меня, постылую, жжет и бесит.
Проветривает то словом, то сквозняком.
Я долго скиталась по городам и весям.
Я долго звала тебя тихо, почти тайком.
И вот ты приходишь таким, от каких не лечат.
Какими всю осень пишут потом стихи.
Но только я чувствую, знаешь, что стало легче,
как будто так долго болел — немота, бронхит,
а тут вдруг прорезался голос, еще нетвердый,
но все-таки — голос. Поставленный и живой.
И все, чего я хочу теперь, — это гордой
своей головой опуститься на твой живот
да чтобы меня баюкали, не пускали
ни видеть детали, ни брать их под карандаш,
ни даже бродить под осенними сквозняками…
Вот только «хочу» не положено совпадать
с реальностью. Все же спасибо, что ты случился
и к месту, и к времени года и по душе.
Что нежность к тебе и тоска по тебе — как чистый,
лишенный ненатуральных эмоций жест.
Так курят, роняя пепел за край балкона,
себя убеждая до выдоха: «Всё. Не жаль».
А пепел летит под музыку Морриконе,
заглушившую слезы с бессмысленным «приезжай»…