Будучи совсем еще карапузом, нашла ножницы. И аккуратно, а может и не очень, нарезала в новом тюле дыр, дырищ и дырок. Сей труд, конечно же, был оценен мамой, и оплачен хорошими подпопниками. А на контрольный вопрос «зачем ты это сделала», со всей детской непосредственностью, размазывая слезы и сопли по щекам, ответила правду «Это вентиляция для мух, чтобы они обратно гулять уходили!».

Дедуля был инвалидом, у него не было ноги ниже колена, и отсутствующую часть заменял протез. Играть со мной ему было с ним тяжело и для пущей маневренности протез снимался. Все бы ничего, но в одну из прогулок протез был потерян под каким то кустом, и при попытке вспомнить, где может произростать тот куст, амнезия бесповоротно накрыла обе головы. Через пару часов к нам, ползающим по лесу, позеленевших от травы, и не отличающихся от партизан лазутчиков во всем боевом раскрасе, присоединилась бабушка. Грозный взгляд бабули сделал свое дело, скорость передвижения возросла, вместе с ней возросла смекалка и немного прояснилась память. Грязные, довольные, на всех конечностях, под «ласковое восхваление» бабули мы попали домой, где нас отмыли после замачивания. Кстати протез мы с дедом еще раз потеряли потом…

Боже, как же я хотела, чтобы мне завели какого нибудь питомца. Больше всего, конечно же, я хотела лошадь, но даже мой малюсенький ум соображал, что этого точно не будет, поэтому старательно клянчила собачку. Овчарку! Но если нет, то сошел бы и «подушечный вариант», но Мама упорно объясняла, что это «гулять, грязь и т. п.», а я упорно не хотела ничего этого слышать. Когда все аргументы у мамы закончились, она сделала «контрольный выстрел»
— Вот умру я, тогда и заведешь себе собаку.
Провокация была на лицо, но тогда я этого не понимала и с глазами полными надежды уточнила
— А когда ты умрешь?
Обидно было потом выслушивать типа «собака дороже…», на тот момент я всего то хотела уточнить сроки, когда буду обладателем желанного щенка.