Немного о Высоцком.

В.Высоцкий
К поэтам

Кто кончил жизнь трагически — тот истинный поэт,
А если в точный срок — так в полной мере.
На цифре 26 один шагнул под пистолет,
Другой же — в петлю слазил в «Англетере».

А в тридцать три Христу… (Он был поэт, он говорил:
«Да не убий!» Убьешь — везде найду, мол.)
Но — гвозди ему в руки, чтоб чего не сотворил,
Чтоб не писал и ни о чем не думал.

С меня при цифре 37 в момент слетает хмель.
Вот и сейчас как холодом подуло:
Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль
И Маяковский лег виском на дуло.

Задержимся на цифре 37. Коварен бог —
Ребром вопрос поставил: или — или.
На этом рубеже легли и Байрон, и Рембо,
А нынешние как-то проскочили.

Дуэль не состоялась или перенесена,
А в тридцать три распяли, но не сильно.
А в тридцать семь — не кровь, да что там кровь — и седина
Испачкала виски не так обильно.

Слабо стреляться? В пятки, мол, давно ушла душа?
Терпенье, психопаты и кликуши!
Поэты ходят пятками по лезвию ножа
И режут в кровь свои босые души.

На слово «длинношеее» в конце пришлось три «е».
Укоротить поэта! — вывод ясен.
И нож в него — но счастлив он висеть на острие,
Зарезанный за то, что был опасен.

Жалею вас, приверженцы фатальных дат и цифр!
Томитесь, как наложницы в гареме:
Срок жизни увеличился, и, может быть, концы
Поэтов отодвинулись на время!

Да, правда, шея длинная — приманка для петли,
И грудь — мишень для стрел, но не спешите:
Ушедшие не датами бессмертье обрели,
Так что живых не очень торопите.

***
В.Гафт
О Володе

Всего 5 лет прибавил Бог к той цифре 37.
Всего 5 лет накинул жизни плотской.
И в 42 закончили и Пресли, и Дассен,
И в 42 закончил петь Высоцкий.

Не нужен нынче револьвер, чтоб замолчал поэт.
Он сердцем пел, и сердце разорвалось.
Он знал: ему до смерти петь, не знал лишь — сколько лет…
А оставалось петь такую малость.

Но на дворе ХХ век — остался голос жить:
Записан он на дисках и кассетах,
А пленки столько по стране, что если разложить,
То можно обернуть не раз планету.

И пусть по радио твердят, что умер Джо Дассен,
И пусть молчат, что умер наш Высоцкий.
Что нам Дассен? О чем он пел, не знаем мы совсем…
Высоцкий пел о жизни нашей скотской.

Он пел о том, о чем молчат, себя сжигая пел.
Свою большую совесть в мир обрушив.
По лезвию ножа ходил, вопил, кричал, хрипел
И резал в кровь свою и наши души.

Их — этих ран не залечить и не перевязать…
Но вдруг затих — и холодом подуло.
Хоть умер от инфаркта он, но можем мы сказать,
За всех за нас он лег виском на дуло.

***
?
Он жил как будто пятками по острию ножа,
Он резал в кровь свою босую душу,
И каждый день всё гуще в вену кубик куража,
И каждый день всё громче: «Я не струшу».

Рвясь из сил, и из всех сухожилий,
Он прожИл, как никто бы не смог,
Но шакалы волкА обложли,
В результате — печальный итог.

Он не любил фатального исхода,
От жизни никогда не уставал…
Но вот уже почти 33 года
Как он гранитный на Ваганьке встал.

P. S.
Будь проклята та жизнь,
Что закрывает тем глаза,
Кто нам их открывает…