По дороге осенней, словно в морской тишине,
в полусне, она шла, в предрассветный, заоблачный склеп,
и все реже смотрела назад, поправляя подол,
вытирая застывшие слезы и кровь рукавом.
Не взирая на свет, на фонарные проблески ливня,
будто улица вьюжная — мертвая солнце — пустыня,
заправив одежду, и выкинув к черту злорадство,
она убивала в себе все душевное …
Лоскутки пропитались осенней сиреневой ночью,
и запахом пота, с криком помочь ей…
Под ногтями — серела земля, а в чулке — две десятки,
она шла домой, избивая небесные пятки.
За ночным горизонтом — ждал ее снежный рассвет,
еще один месяц, и дым от крутых сигарет,
Она — лишь хотела отдать свой душевный задаток.
но алая кровь все редела меж крыльев — лопаток.
Нецелованный крест пробивался лучом вдалеке,
и тяжелое бремя лежало на легкой руке,
И небесная пыль коренилась на черном виске.
Смиренно серела земля и деньжата в чулке.
Ник Сон