ВЗЯЛИ ДА СЪЕЛИ

Финальная сцена «Парфюмера» может кому-то показаться гиперболой, извращённой выдумкой господина Зюскинда. На самом же деле история Европы переживала подобные массовые пароксизмы, я думаю, не один раз.
*
Взять хотя бы печальную судьбу голландского политика (фактически — премьер-министра) Яна де Витта (Johan de Witt; 1625 — 1672, Гаага) и его брата Корнелиса. Утомлять перипетиями политической борьбы этой эпохи я не стану, там только с бутылкой разберёшься. Речь лишь о том, что Корнелиса и Яна толпа заподозрила в организации покушения на штатгальтера принца Вильгельма Оранского. Результаты «народной ярости» впечатляют:
*
«Толпа словно сорвалась с цепи: тела братьев были обнажены, вспороты и кастрированы. Всё, что можно было отрезать — пальцы, уши, губы и языки — было аккуратно отрезано. Но настоящая дикость началась, когда люди, по свидетельствам очевидцев, начали поедать органы или продавать их прямо на месте. Тела же разрывали на куски, жарили на костре и скармливали собакам. В какой-то момент в тело Корнелиса даже запихнули мёртвую кошку — как символ крайнего презрения.

Но и это было не всё. Останки братьев подвесили вверх ногами на всеобщее обозрение, где они оставались висеть в течение нескольких лет».
*
Так что, коли какой-нибудь дурак снова начнёт травить байки про злодея Ivan the Terrible, надеюсь, вам будет что ответить: Johan de Witt. Тут стоит отметить такую вот тонкость: если Иван Грозный — олицетворение жестокости и произвола верховной власти, то случай Яна де Витта — это, блин, самое что ни на есть торжество демократического волеизъявления широких народных масс.
*
Когда думаешь об историческом пути Европы, вечно что-то ускользает, вечно что-то остаётся недоговорённым. Я, право, так и не пойму, как высочайший уровень культуры может быть совместен с такими уж страстями-мордастями, по сравнению с которыми Малюта Скуратов-Бельский — нежный гимназист, краснеющий при виде щиколотки девицы.
*
Причём эта двойственность никуда и не делась. Нынешняя Европа по-прежнему демонстрирует такую двойственность своих устоев, что смотреть на них, да ещё пытаться анализировать, опасно для зрения: глаза разбегутся, после не соберёшь.