Всё повидавшая, через многое прошедшая,
Стояла на паперти, как у себя дома,
И отрешённая, и отрекшаяся женщина,
Перед широкоплечим стояла знакомым.
Он нагло скалился, играл сигаретой,
На женщине болтались рубашка, пиджак и юбка,
Знакомый дым выдохнул:
-Тебя как с того света
Вернули (зачем только)
И ощипали, моя голубка.
Всё повидавшая, через многое прошедшая,
Стояла на паперти, как у плиты или таза,
Чуть оживившаяся, не смущённая женщина,
Глядя знакомому в оба глаза.
-Всё ерепенишься?- хохотнул мужчина,
Присел на корточки, улыбнулся штиблетам.
-Вторую зА день сменил машину,
Решил помолиться, а тут ты и хреново одета!
Он рубль подарил худой женщине важно,
Зажав его белоснежным платочком,
И пухлый из кармана вынул
бумажник,
И мимо попрошайничего
Прогулялся «рядочка».
Тянули руки художники, музыканты,
Купюры мяли, ругались и сплёвывали,
Друг друга били горемыки-таланты,
Стекшиеся на паперти, завязавшие напрочь с сёлами.
-Спасибо, родненький!-болезные голосили,
И только женщина, на пугало так похожая,
Сказала хрипло: «Ничего у тебя не просила.»
И рубль кинула зазевавшемуся прохожему.