В краю всепобеждающей Любви,
По локоть закатавши рукава,
Стояли в карауле Звонари
На страже всемогущего Добра.
Наматывая километры строф,
Постигшие глубины доброты,
Писали люди рифмы про любовь
По доблестным канонам чистоты.
На пыльных полках старых чердаков
Хранили в свитках списки добрых дел
В краю колючих проволок, замков,
Где каждый безупречно чист и бел.
Судья клеймил, кричал, сломал перо.
Пришёл палач — Вершитель Добрых Дел.
Новорождённое сидело Зло,
Прижавшись к еле тёпленькой трубе,
Родившись проигравшим все пари.
И капало противно с потолка.
А Зло пищало жалобно внутри,
Мяучило, просило молока.
И тут бы надо полный хеппи-энд:
Искоренить, стереть, рубить сплеча.
Но первый это был рабочий день
В карьере молодого палача.
Потом Добро вершило Правый Суд,
Карая и предателя, и Зло.
И если ты не видел эту жуть,
Считай, что тебе очень повезло.
Как выжили — один лишь знает бог.
О прошлом пишут вилы на воде.
И Зло хранил спасителя как мог
(Или могло) от добрых тех людей.
Баюкало, зализывало боль,
Спасало от кошмаров по ночам.
Такая вот неправильная хтонь
К неправильным приходит палачам.
А дальше было всё, как ты просил:
Подросшее, окрепнувшее Зло,
Собравшись с духом и набравшись сил,
Простило победившее Добро.