Ты СЧАСТЛИВЫЙ Человек, если в колыбели твоей жизни — преобладает мир и взаимопонимание, если ты имеешь кому сказать: «Я дома», и почувствовать в ответ не просто слова, а объятия, которые спасают Душу.

Отражаясь в чашке утреннего кофе, кутаюсь в его аромат… Создаю образы — странников, которые порой и сами не знают, куда держат свой путь. А иногда, я Женщина в своей тайной комнате, плачу от счастья и смеюсь над неудачами.

И не жду, что мне кто-то ленточку прицепит к лацкану, со словами: «Ну всё, Анна-Мария, теперь можно и в писатели». Ведь у меня банальные тексты, обычное баловство!

В свои 80+ наша бабушка плавала на речке в начале мая, помнила песни на четырёх языках, читала наизусть стихи польских и немецких классиков, завязывала шнурки на обуви, нагнувшись на прямых ногах, а в приготовлении вкусных блюд не было ей равных…
Как-то я, в свои 39, спросила у бабушки: «Есть секрет сохранения молодости?» И она с улыбкой ответила: «Первое — не останавливаться, двигаться, танцевать по дороге жизни. Второе — не верь диетологам, в пище должно быть мясо, хищник не ест траву. Третье — труд, в саду, на кухне, за письменным столом, а отдых должен быть в удовольствие для глаз, ума, твоего тела. Но самое Главное — не быть старухой».

Она была Женщиной - мамой, бабушкой, женой, но никогда не была старухой.

Впервые я поняла это в Кракове, а потом озарение ко мне пришло в Роттердаме и я с ним не расстаюсь.
В четвертой книге «Метаморфоз», Овидий пишет: «День угасал. Наступала пора, которую нельзя назвать: тьмы ещё не было, но и света уже как будто не стало, — поникший день с робкой ночью минутное соседство». Что хотел сказать поэт? Только то, что иногда можно уловить неуловимое. Например, тот короткий момент, когда день плавно кутается в одеяло и становится ночью. Есть люди, которые могут увидеть ми…
… показать весь текст …

Твой Человек, по-настоящему твой, как идеальный попутчик, с которым можно говорить обо всём на свете, словно вы никогда не встретитесь… Только попутчик не осуждает, так как ему безразлично. А Твой Человек, потому что ему очень даже небезразлично.