Преуменьшая значимость весны, дрожит окно, стекло не держит ртути. Любое утро — археолог сути, но зеркала под утро — нечестны — навязывают мятый подытог, поэтому мы в ссоре с зеркалами. Бог увлечен сердечными делами, загадочен, как мальчик-с-ноготок. Пейзаж предпочитает компромисс деревьев и бетонного скелета. Весна есть переходный возраст лета со всеми вытекающими из.
И дольше века длится день сурка. И новые любительницы сушек спешат в леса напутствовать кукушек не думать о секундах свысока. Про время разглагольствуют с тоской: проблем? Давайте. Стресса? Заверните. А ты представь — бессмертия хранитель осел в глуши, разжился мастерской, изобретает радость для тебя, чтоб потрясли размеры и масштабы. У дома зеленеют баобабы. Птеранодоны, крыльями рябя, вполне способны заменить стрижей. Мегалодону не хватает прыти. Разнообразят горизонт событий фигуры речи местных ворожей. Овен глядит на звёздные врата. Телец теряет рог, теперь он — месяц. Хранитель пашет — формуляры, смеси —
с досадой констатируя: не та, не так, не то, не в ту попал струю, ошибся местом, обесцветил дату. Хранителю сдаваться не по штату. Осудят в бездне, засмеют в раю.
Хотя порой неразличима грань, не путай оптимизм с идиотизмом. Подарки дарят не согласно письмам.
Полив хрестоматийную герань, Хранитель спрячет под великий гнёт слова — глубокомысленную малость. Ты ляжешь спать. Бог скажет: умоталась. Вздохнет и одеяло подоткнт.