Друг мой, ты чего здесь? и плачешь о чём?
— я трус и слабак, но я вам должен признаться,
это я разбил окно футбольным мячом,
а убежал, чтобы вы не стали ругаться.

я просто девчонку хотел подразнить,
но я честно не думал, что выйдет так.
теперь она точно не будет меня любить.
снова скажет, что я трус и дурак.

— ты знаешь, мы с тобой заодно,
и мне со стыда бывало некуда деться.
— вы тоже однажды разбили окно?
— кое что похуже… сердце.

я сначала сразу сбежал, как ты,
испугался, да и не хотел разборки,
а потом ожило что-то… сжалось внутри,
и я трепетно стал собирать осколки.

я мастерил ключи к той заветной дверце,
в кровь изрезал руки и убавил в весе…
— а кому принадлежит такое хрупкое сердце?
— одной заколдованной отныне принцессе.

— её заколдовал какой-то злодей?
— ты чудовищно прав! он убил её, не скрывая гордость.
самая сильная боль — от самых близких людей,
потому что от них мы не ожидаем жестокость.

— получается, она знала в глаза того, кто её убил?
— да… и даже всё с той же нежностью в них смотрела.
её убийца её слишком сильно любил…
и она его слишком сильно любила.

просто жизнь такая каверзная штука,
что стоя вот так лицом к лицу,
не всегда поймёшь, что свою руку
ты протягиваешь снова подлецу.

злая шутка, гадостная шалость,
мы в упор её не видим… до конца.
стоит ей поддаться только малость,
и разбиты уже вдребезги сердца.

— а принцессы что?
— а что принцессы?!
у них на это свой дурной закон:
чтобы рыцарю добавить интереса,
должен появится и дракон.

тогда смельчак начнёт борзиться
и проявлять радушно стать.
в красавицу ведь мало лишь влюбиться,
её ещё нужно завоевать.

— а твоя принцесса… из какой она сказки?
— ой, ты вряд ли такую читал…
но я пропадаю, смотря в эти глазки.
она мой чёртов девятый вал.

она мой риск… и я рискую любить,
ведь нельзя избежать пожара, просто боясь огня.
— а разве тогда можно любя убить?
— можно. но вместе с любовью
СЕБЯ.