Был месяц март, мир двигался к черте —
из белых странствий страны возвращались,
и капли солнца в травы превращались,
и небеса в деревьях растворялись…
А мы с тобой в упавшей высоте
навек прощались

Лишь однажды я видел зажжённые днем фонари — они были похожи на шествие жёлтых тюльпанов, они были волшебны, они были больше, чем просто коробочки света… Я понял простейшая форма чудесного это —
не так, как должно быть,
не так, как надо,
не так как всегда

Жить можно, потому что ты знаешь сказку о трех синицах, вьющих ресницами синь, потому что есть рыбы, которые плачут, когда нам больно, и потому что всегда есть город, в котором идет снег.

Жить можно, потому что тот, кто уходит навеки, оставляет как жемчуг прозрачные шарики вздоха, которыми можно спастись, когда кончается небо и воздух.

Жить можно, потому что всегда наступает пора, когда ломаются льды и трещат орехи, вырезая из времени острыми звуками, словно кусок новогодней фанеры, не убитую словом реальность, в которой возможно все.

Жить можно, потому что всегда существует окно, в стене, в человеке, в букашке… заглянув в которое, можно увидеть себя.

Жить можно, потому что когда выдыхается суша, а небеса опускаются больничной ватой, в самый последний момент является женщина-дождь.

Жить можно, потому что твои ладони — лучшее в мире пристанище для потерявшего домик сердца.

Жить можно, потому что, пока происходит