Инспекция в сумасшедшем доме выглядит совсем не так помпезно,
как некоторые представляют.
Просто звонят в занюханный
районный психдиспансер где-то в глубине области и сообщают: у вас
будет инспекция, всем присутствовать на месте. А дурдому
для полноты счастья вечно не хватает только инспекции.
Ну что приезжает инспектор. Из новых. Представляется. Его
сопровождают к главврачу и начинают развлекать разговорами и жаловаться на трудности и нехватку
всего. А он отчеты просматривает
мельком и норовит поскорее
перейти к обходу. Направляется в пищеблок, интересуясь стандартно: «Как у вас с питанием?» С питанием
так себе. Он лезет в кастрюли,
проверяет котловую закладку и дотошно проводит контрольное
взвешивание. И начинает
припахивать скандалом, потому что везде, конечно, воруют. Инспектор
слушает объяснения, кивает,
соглашается, но бездушно требует
накладные на получение
продуктов. Дотошно сравнивает
цифры с наличными запасами ничего, конечно, не сходится: масло
не сходится, мясо не сходится и прочие яйца и ценные овощи-
фрукты. Теперь составляем акт о недостаче. Возникают слезы и просьбы. А инспектор, карающий меч закона
о здравоохранении, лезет дальше
и глубже, сестру-хозяйку трясет: где
новое постельное белье? халаты
первого срока? полотенца? Сестра-
хозяйка мелко жмется, мекает и бумажками шелестит: нового не хватает, старое списано, но наличествует, рваные пополам
простыни по ведомостям
фигурируют за целые две,
стиральные порошок сплыл неведомо куда переживает сестра-
хозяйка, песни о тяжкой доле поет.
А несгибаемый инспектор намерен
рисовать акт второй.
А за инспектором фельдшер ходит,
старый змей, всему облздраву давно известный. И что тот
пропустит, этот подсказывает,
подзуживает: а вот, мол, еще на такой моментик мы должны
внимание обратить!..
Начальство клянет вороватых и прожорливых психов. Срочно
строит с въедливым инспектором
личные отношения, прибегает к обычному испытанному варианту:
время, значит, уже обеденное, не угодно ли перекусить. Садятся с ними в казенную машину и везут в наиприличный ресторан,
заказывают все лучшее. Причем
старый змей фельдшер жрет за двоих и пьет за четверых, норовя
исключительно самый дорогой коньяк. На халяву-то.
Но после обеда зараза-инспектор со свежими силами продолжает лезть
во все дыры. А почему у хроников
плохо пахнет? А чему ж там
пахнуть розам?.. А почему вот этому делали сульфидин, а в истории не указано? Как не делали, а желваки
на заднице отчего, от усиленного
жевания по системе йогов? не надо,
любезный, не надо мне врать! А теперь, командует, выйдите за дверь, я один с больным
побеседую, жалобы послушаю. И все, сволочь, записывает себе в журнал. А псих он летопись бед
надиктует!
Видя такую напасть, начальство отзывает в сторонку потеплевшего
фельдшера. Слушай, говорят по-
тихому, ну твой зверь! Он что не понимает, или мир хочет
перевернуть? Можно как-то решить
все вопросы по-человечески, нормально договориться?
Облздраву, пойми, скандал тоже ни к чему. Естественно, мы останемся
благодарны.
Фельдшер держится спокойно,
солидно. Да, говорит, человек тяжелый. Но работать с ним можно.
Я-то, как старый сотрудник, вас,
конечно, понимаю. Если
настаиваете готов попробовать
повлиять. Авось удастся, но не знаю
Удаляется с инспектором в кабинет. Через полчаса выходит, утирая пот.
Только для вас, говорит, рискую
работой и, можно сказать, всем. В общем, между нами, четыре сотни,
ну и, презентик там и я это дело по старой дружбе улажу Крякают, но какие разговоры. Тут
же сбор средств, быстроногого в магазин, вручают конвертик и сверток с парой коньяка.
И это действует. Инспектор
ликвидирует свои записки, и после рукопожатий и взаимных уверений
и добрых напутствий садится с фельдшером в свой москвич с красным крестиком на лобовом
стекле, и отбывает восвояси.
Неплохо отделались. Кому нужно это ЧП, эта куча актов и грязь из дому? Ведь псих он что? он существо безответное. Легкие они у кого-то огород копают, кому-то
мебель таскают. Тяжелые их кухня
обкрадывает вообще беспредельно. Сестрички
понемногу наркотики прут, шофер
втридорога водочку возит. Везде
при желании можно откопать
недостатки, и даже медицинские
ошибки, и завалиться всем дружным коллективом под
монастырь. И тем ухудшить
показатели по области.
Этот инспектор свою службу понял
туго, потому что в короткий срок
обзавелся дорогим костюмом и плащом, купил однокомнатный
кооператив и, повысив таксу за свою сговорчивость, сократил
одновременно процедуру
досмотра. Хорошо жил.
Только однажды при такой инспекции больной ему говорит:
А, Витька, здорово! Отлично
выглядишь! Что, опять залетел
обострение?
Инспектор говорит: позвольте
Врачи, естественно, насторожились, а больной щебечет: «Так это ж Витька, мы с ним вместе на Пряжке
лежали!»
Все смотрят на инспектора, и, хотя
извиняются, но просят показать
документы. Инспектор возмущается и норовит смыться. Его
задерживают и вызывают милицию.
Это было такое позорище, что
областная конференция
психоневропатологов держалась
за головы и лежала вповалку. Бывший псих, больной, придумал
способ, как жить. У него был зуб на врачей, так он решил я вам устрою,
ну держись! И стал ездить по диспансерам как инспектор.
Машину он одалживал у знакомого, налеплял крестик и звонил по справочнику: к вам едет инспекция.
Быт диспансера он знал, а вдобавок
сошелся через приятелей-психов с этим фельдшером, которого
недавно выгнали с работы за вечное пьянство. Но мало кому
было известно, что его выгнали.
Псих-инспектор сгоношил
фельдшера, пообещав за сеанс
хороший обед, много выпивки и еще четвертной денег, и тот согласился.
И никому в голову не пришло
звонок из Облздрава,
проверяющий, и главное при нем
этот фельдшер, который всем сто
лет в системе примелькался не то что позвонить в Облздрав и перепроверить, но даже спросить
какой-то документ кроме бланка
командировки с печатью, которых
фельдшер через кого-то из старых
друзей спер пачку впрок! Дела заводить не стали, потому что
заикаться о факте взяток за сокрытие недостатков было всем
причастным сторонам не интересно.
Кстати, вполне толковые у этого
психа были замечания. Обед и коньяк вы ж понимаете; как же вы даже не посмотрели, кого вы принимаете?!
Так что фельдшер отделался легким
испугом, а психа законопатили на пару месяцев полечиться, чтобы он не воображал себя инспектором.
Но купленная за это время квартира
осталась ему.