— Ну и чего ты ревёшь? — спросила Фея.
— Потому что всё закоооо… закоооо… кончилось!
Золушка рыдала так бурно, что едва могла говорить. И уж тем более слушать. Фея решила подождать. Пусть крестница немного успокоится.
Несколько минут спустя Золушка звучно высморкалась в передник и почти спокойно сказала:
— Он… Он был такой милый. Такой добрый. Он понимал меня без слов. И такой красавчик! Я была так счастлива. Но всё закончилось, когда часы пробили полночь. И мне теперь незачем жить.
— Как это — незачем? — изумилась Фея. — Дурочка, ты что, не поняла? Ничего не закончилось, всё только начинается. Принц от тебя без ума, о другой невесте и слышать не хочет. Подобрал на лестнице твою туфлю, надеюсь, у его папаши хватит ума пустить по следу хорошо обученную розыскную собаку. Ну, так или иначе, а принц всерьёз намерен тебя искать. И найдёт, вот увидишь. И дело в шляпе.
— A при чём тут принц? — дрожащим голосом спросила Золушка. По её щекам снова потекли слёзы, но на бурные рыдания уже не осталось сил.
— Как — при чём? — опешила Фея. — Сама же говоришь — красавчик. К тому же добрый, милый, все понимает…
— Да нет, — отмахнулась Золушка. — Принц отлично танцует, но это, пожалуй, единственное его достоинство. Я говорю о кучере.
Она достала из кармана передника толстую печальную крысу, нежно поцеловала в макушку и протянула Фее.
— Скажите, крестная, с этим что-нибудь можно сделать?