Банальна пьеса, хоть и сыграно свежо.
В последнем акте — смерть фальшива без причины.
Но вообще-то — как замедленный прыжок,
И декорации почти не различимы.
Как тянет стадное бессмысленно вперёд,
И все в движении, от мала до велика…
Но время где-то за углом зажмёт мне рот,
Чтоб всё закончилось по тихому, без крика.
Прыжок во тьму — как сгусток света от свечи,
И пустота внутри спокойно-безответна.
Когда родишься, то пожалуйста, кричи,
Но уходить из жизни надо незаметно.
Мне отходных молитв — заведомая ложь,
Которой вышедшим из тела не напиться,
А время ждёт других и держит острый нож,
Как самый нежный, самый ласковый убийца.
Я понимаю, смерть — за прошлое не месть,
Когда меня над стылым телом закачало,
И слышу голос: «В этой пьесе что-то есть!
Финал оставим, а отсюда —всё сначала».
Я вижу свет, я чую плоть и чью-то боль,
А сбоку мать — большая, тёплая, живая…
И всем кричу: «Мне в пьесе снова дали роль!»
Но жаль, меня ещё никто не понимает.
Все равнодушны, хоть кричи, хоть не кричи.
Большая грудь, покой, незначащие речи…
Но Муза в этой первой жизненной ночи
Любовно дышит на зажёгшиеся свечи.