ты — мой праведник, пастырь, пришедший из угольной тьмы.
я смотрю на тебя, яркий свет, я смотрю и мне больно…
помолись за меня, чтоб я смог в лабиринтах судьбы
отыскать всё, что ты посылаешь мне в руки с любовью.
ты приходишь ко мне и приносишь дары под окно,
ты приходишь ко мне так красив — не опишешь и словом.
часть меня рвётся ввысь, лишь бы спали объятья оков,
а другая — молчит, словно дух в ней от ужаса обмер.
я ссылаюсь на грусть, на бессилие детских молитв,
лишь бы выразить сквозь, что не верю уже даже в веру.
ибо тот, кто любим, затем в ящике будет забит,
ну, а тот, кто любил его — тоже, понятное дело.
а потом всё опять повторится — безжалостный круг.
мы привыкли твердить: «это жизнь — суть смертельного бега».
я кричу в небеса: «слышишь Боже, в чём смысл всех мук?»,
я взываю к нему, а в ответ раздается лишь эхо.
ветер тихо свистит, этот свист для меня, как родной.
его вьюга поёт в заколдованном царстве для «тварей»,
прививая тем мысль, что нам всем по дороге одной
бесконечно идти, даже если мы очень устали.
даже если нет сил… в голове установка одна
— я обязан бежать по часам, доверяя инстинкту.
помолись, милый бог, помолись, чтобы я добежал
до конца всех дорог и остался по прежнему сильным.
ибо в этот момент в моем сердце обида и грусть,
хоть смирился давно с тем, что гнёт абсолютно неважен.
я пытаюсь сказать: пусть игра продолжается, пусть…
но ответь на вопрос,
реально ль в ней победить
хоть однажды?