Ее зовут Юлия. Я видела ее и вчера, и год назад, и десять. Маленькая, сморщенная, в прохудившемся черном пальто. Ходила вокруг рынка, бормотала невнятное, просила 10 копеек. Ее жалели, кто хлеба давал, кто конфетку. Рынок давно снесли, выстроили торговый центр, а она все так же кружит вокруг привычного места.
«Дай 10 копеек»
Я стараюсь давать, если просят. Гривну, две. Сколько могу. А тут сначала отмахнулась, в голове новый стих, не могу ни о чем. Потом схаменулась. Открыла кошелек, вытащила 50 грн. Не знаю, почему столько. Рука сама вытащила и дала.
Схватила денешку, прячет в карман. Отходит на два шага, оборачивается. «Меня зовут Юля, Юля». Еще отходит и — обернувшись: «Храни тебя Господи здесь».
Она идет вдоль дома, бормочет невнятное, наклоняется. Я сперва не поняла, зачем. Потом увидела, что она собирает пустые стаканчики из-под кофе и сигаретные пачки. И относит их в мусорный бак.

Здесь блаженная Юлия бродит страною чудес,
просит десять копеек, зимою вот так же просила.
Вынимаю полтинник.

— Храни тебя Господи здесь.

И в молитве безумной нездешняя чудится сила.

— Видишь, плотник Иосиф готовит веселую смесь,
в зажигательной схватке со смертью сойдясь, в хороводе.
Передай по цепочке: «Храни тебя Господи здесь».

И в безумной молитве есть место любви и свободе.

Нет, не все мы уехали, город не выедет весь
за пределы земли, за блокпосты, за стены Софии.
И в репостах сирены: храни тебя Господи здесь,
и в прощальных гудках поездов, и в священном эфире.

Повторяю за нею: храни тебя Господи здесь,
и повсюду, о где бы ты ни был, храни непрестанно,
точно пену земную сдувая имперскую спесь,
заслоняя собою на подступах и полустанках.

Сегодня Прощеное воскресенье. Мой главный день в году.