В необозримом мире осталась
чрезвычайно опасная убыль мистики
приворотной сыворотки бурундука
тёмной начинки желудка
вся нехватка об руку коросты —
в дыре смешной сумасшедшинки
где глаза в предчувствии запаха
выправляют плаценту эха
доставая из ранки палочкой бусину за бусиной
где старость вонзает мачту сквозь палубы
в истощённом ситчике на голове
со шлёпающими губами
где ветреная преисподняя зверей и вер
раскрывает лепестки обучения
не в каноне листа —
белое место гнездовья:
рой заготовленных солнц
ложится в чешуйчатый кузов
настолько плотным числом исключений
что небо способно бояться —
себя самого.