Непонятное что-то во мне, странное. Это определённо штиль или умеренно-бархатный климат, а может быть тишина равнинная и бездонная глубина… и ко всему прочему, мне крайне спокойно в отношении Вас и ко всему, что нас окружало… связывало.

Что-то переменилось во мне, завершилось, а может быть даже умерло или всё же был случаен сей сплин? Раньше ведь как это было! Взрывалась вся, а теперь… право не знаю; усталость. покой. равнодушие? Было столько безумных идей, сумасшедших желаний, чувств с оттенками радуг и в придачу сотня кошачьих нежностей, что переполняли до самых краёв, перемещаясь в особую гибкость и к умению сгладить неровность, неточность, шероховатость. Бог мой, я сама себе даже завидовала! Вот как могу, как умею! Вся на износ, без остатка, с надрывом…

Мне часто казалось, верилось, что Вы меня тоже___ любили, но с какой-то опаской и тягучею тайной внутри, лишь одному Вам и ведомой. А сейчас всё иначе, сейчас я знаю, что мне так хотелось, чтобы Вы… вот и любила собою Вас, как только могла: за двоих, за троих, а может даже за дюжину. А то как же, я боялась остыть, а так же перенасытиться, боялась — вдруг, завтра будет всё ясно, понятно и даже разгадано… а потом, увы, скучно и пресно…

А сейчас мне не страшно, не страшно Вас потерять, ведь я знаю давно, как устроены Вы! Знаю день новый начнётся ровными мыслями с Вашей маленькой кухни и завершится моими объятиями в доброй ночИ, а там уж, всё лучшее памятью впишется в лучшие наши повести-черновики…