Окно его с цветущею геранью,
Как будто на ладони целый двор,
Он открывал его порою ранней,
И заводил с ним тихий разговор.
И лился свет в окно рекой лучистой,
Как будто в сказке, только наяву,
Он написал с ним рядом много писем,
Да только не отправил никому.
Его давно посеребрила проседь,
Но эта седина ему к лицу,
Он никого и ни о чем не просит,
И редко обращается к Творцу.
О чем просить, чтоб заглянули внуки,
Доставив деду радостных хлопот,
Поднять бы их так высоко на руки,
Да вот здоровье… дед уже не тот…
По дереву он режет безделушки:
Медведи, птицы, зайцы, петушки.
Давно уж нет в живых его старушки…
Всплакнуть бы… да совсем не по мужски.
Он смотрит вдаль, как улетают птицы
На зиму в тридесятые края,
И он давным-давно уже смирился,
Что навещают редко сыновья.
Что заглянула в гости и осталась,
Общения, припрятав дефицит,
Тоскливая, рассеянная старость…
Не одинок, но всеми позабыт…