В часы воинственной лихорадки Вильсона иногда посещали и минуты озарения:"Стоит повести народ на войну-и он забудет, что когда-то существовало такое понятие, как «терпимость».Чтобы сражаться, нужно быть грубым и безжалостным, и дух безжалостной грубости войдёт во все фибры нашей национальной жизни, занесет инфекцию в конгресс, в суды, в марширующего полицейского, в человека на улице".В минуты сомнений он считал, что конституция будет подорвана, право свободы слова и собраний отменено. Законы и мораль ослабнут, охотники за наживой возьмут верх.

Корректируя планы интервенции, президент Вильсон указывал, что их целью будет"помочь русскому народу в его попытках восстановить контроль над своими собственными делами, над своей собственной территорией и своей собственной судьбой".

Президент собирался на традиционную воскресную прогулку в пролетке, сопровождаемой агентами секретной службы на велосипедах.