Общество отвернулось от Мирры Лохвицкой из-за ее любви к Бальмонту
До встречи с Бальмонтом Мирра была для всех эталоном целомудрия и добропорядочности: верная жена и заботливая мать, она даже в светских салонах не появлялась по причине постоянных забот о доме и трех сыновьях. Кроткая, застенчивая — ну чистый ангел. И вдруг такое… И от нее враз отвернулись. Мирра надорвала свое сердце за семь лет этого безумия. И умерла рано, в 36, «как-то загадочно, — скажет ее подруга, — как последствие нарушенного равновесия ее духа…»
Зазорное увлечение
В семье адвоката Лохвицкого все дети пытались писать стихи, но занятие это считалось ужасно постыдным. «И чуть кто поймает брата или сестру с карандашом, тетрадкой и вдохновенным лицом, — вспоминала потом младшая из девочек, Надежда (которая позже возьмет себе псевдоним Тэффи и станет известной писательницей), — немедленно начинает кричать: „Пишет! Пишет!“». Вне подозрений был только старший из детей, юноша, полный мрачной иронии, но и в его комнате однажды обнаружат обрывки бумаг с не единожды повторенной строкой: «О, Мирра, бледная луна!». «Увы, и он писал стихи!», — иронизировала Надежда Тэффи.
И возможно, именно вследствие этого потрясающего семейного открытия старшая девочка, Маша, возьмет себе в будущем псевдоним Мирра, с которым и войдет в русскую поэзию, открыв дверь в Серебряный век и указав туда путь другим русским поэтессам.
«Русская Сафо»
Внешне Мирра, хоть и родилась в нашем городе, вышла не бледной северянкой, а была красива какой-то томной, яркой, южной красотой. Это отмечали многие, в том числе писатель и журналист Василий Немирович-Данченко (старший брат основателя МХАТа): «Родилась и выросла в тусклом, точащем нездоровые соки из многочисленных пролежней Петербурге, — а вся казалась чудесным тропическим цветком».
Мирра была тихой, робкой, а внутри у нее, похоже, бунтовали невиданные страсти, сродни вакхическим, которые, чтобы не рвались наружу, она сублимировала в творчество. Ее назовут «создательницей песен греха и страсти», будут обвинять в «декадентской похоти» — по тем временам откровенная чувственность в поэзии была сродни распутству — и постоянно винить в отсутствии гражданственности. Тем не менее, к концу ХIХ века поэтесса Лохвицкая станет очень популярной и дважды будет удостоена Пушкинской премии Российской академии наук. Московский поэт и переводчик Лиодор Пальмин писал Немировичу-Данченко: «На нашем горизонте новая звезда. Ваша питерская Мирра Лохвицкая — птичка-невеличка, от земли не видать, а тот же Вукол Лавров (журналист и переводчик. — Авт.) читает ее и пузыри на губы пускает».
Любовь в рифму
С поэтом Константином Бальмонтом (известность к которому, к слову, пришла лишь в начале ХХ века) Мирра встретилась на отдыхе в Крыму. И всё, что копилось в душе до этого, было брошено к его ногам. Бальмонт к тому моменту собирался уже жениться второй раз, и Мирра была замужем — за архитектором Жибером, имела трех сыновей и репутацию самой целомудренной жены столицы. Она не могла отказаться от своего Лионеля (так она будет называть Бальмонта в своих стихах) — юноши с кудрями «цвета спелой ржи» и глазами «зеленоватосиними, как море»; но и долг перед семьей был очень высок. Она стала считать себя не просто дурной женщиной, но, что еще страшнее, — плохой матерью, и ела себя поедом.
Их страдания видны по многолетней стихотворной «переписке»; по ней же осведомленные напряженно следили за развитием их романа. Там всё — и страсть, и отчаяние, и внутренняя борьба души и тела…
За свое грехопадение Мирра была в ответе только перед собой и своей семьей, но оказалось, что и обществу небезразлично, как его нравственный кумир летит с пьедестала в грязь. Упреки, осуждения, косые взгляды, презрение на лицах… Бальмонт оказался слабаком: он не выдержал и сбежал за границу. Эта разлука была невыносимой для Мирры, она подтачивала ее силы.
…Спустя время другая русская поэтесса, Марина Цветаева, опишет подобную ситуацию так: «Жить приучил в самом огне, сам бросил в степь заледенелую…» Ей будет вторить Белла Ахмадулина: «О, мой застенчивый герой, ты ловко избежал позора…» О разрывающемся от любви сердце скажет Анна Ахматова: «О, как сердце мое тоскует! Не смертного ль часа жду?» И кто скажет, что это не Мирра Лохвицкая подсказала их музе тему страдающей женской души: «Я хочу умереть молодой, не любя, не грустя ни о ком…»
С разбитым сердцем
Муж Мирру простил, она себя — нет. Но четвертого сына (будет потом и пятый) назовет Измаилом. Была у нее такая сказка — «Сказка о принце Измаиле, царевне Светлане и Джемали Прекрасной», в которой образно показаны ее взаимоотношения с Константином.
А Бальмонт в 1905 году, через месяц после ее смерти, напишет:
О, какая тоска,
что в предсмертной тиши
Я не слышал дыханья певучей души.
Что я не был с тобой, что я не был
с тобой.
Что одна ты ушла в океан голубой.
Через год свою дочь от Елены Цветковой он назовет Миррой, от романа (у него их будет еще немало) с Дагмар Шаховской — Светланой. И во всех путешествиях будет возить с собой портрет Лохвицкой.