«Так, дорогой, давай разбираться- начала свое письмо Таня прямо, без преамбул. — Я долго молчала, но всякому терпению есть конец.
Каждая женщина хочет быть услышанной. Не помню, кто сказал. То ли Ремарк, то ли Лабковский».
Таня почесала за ухом карандашом.
«Но все же.
Мне грустно, что тебе на меня просто плевать. Да, да. За мужчину говорят его поступки, а не слова.
Когда мы с тобой познакомились, я думала, что ты будешь относиться ко мне по-отечески, заботливо. А что в итоге?
Согласились, ты уже не мальчик, а ведешь себя, как дитя неразумное. Постоянные розыгрыши эти твои… помнишь, я намекала, что хочу побывать на острове на День рождения?
А где я оказалась?
На островке парфюмерии в ТЦ.
Или ты считаешь, что-то, что ванную затопили соседи, сойдет за Ниагарский водопад, а поездка в село за эко-отдых?
Это уже не смешно.
Знаешь, в последнее время я только и делаю, что ем и плачу, плачУ и ем, и больше никаких развлечений.
Это не нормально для такой потрясающей, осознанной и проработанной 32-летней девушки, как я!
Моя жизнь совсем не похожа на ту, что ты мне обещал».
Таня шмыгнула и подобрала пальцем набежавшую слезу.
«А ведь я все делала, что нужно с моей стороны. Я была хорошей хозяюшкой (сгоревшая шарлотка не в счет), не врала ни тебе, ни людям (про возраст не считается), не парковалась в неположенных местах (там знака не было), чистила зубы на ночь (почти всегда) и ни разу не плюнула в тарелку неприятному гостю в нашем ресторане».
Таня потерла ноги в теплых носках, одну о другую и продолжила:
«Так вот, у меня один вопрос: Где?!
Где, отвечай, подлец, моя новая машина, мой отпуск на морях, мое повышение на работе и мой принц?!
Отвечай, Санта-как-там-тебя-Клаус, Дед Мороз или Йоулупукки!!! Иначе я приеду в эту твою Лапландию (или где ты там прописан) и всю душу из твоего мехового халата вытрясу!
И никакие олени тебе не помогут.
В гневе я страшна.
Спроси хоть нашего завхоза Григория.
В общем так, или ты мне в этом году даешь все в двойном объеме (принц пусть один останется, ты там сам глянь, кто получше), или конец твоему ивент-агентству.
Так и знай.
У меня везде свои люди есть».
Таня сложила листик, засунула его в конверт, лизнула марку и так стукнула по конверту рукой, что на полке подскочили книги, а Лабковский упал на Ремарка.