Несколько лет назад мой друг Владик, живущий в Москве, спросил в письме, чувствую ли я себя, после десяти лет жизни в Штатах, американцем. Я написал, что ответ неоднозначен, поскольку, когда я еду в американской машине по американской дороге — в магнитофоне всегда крутится плёнка Высоцкого. И не надоедает, потому что, во-первых, у меня таких плёнок много, а во-вторых — ни к одному автору и исполнителю я никогда не относился с такой любовью и уважением, как к Владимиру Высоцкому.
Впервые я услышал песни Высоцкого, будучи школьником, в середине шестидесятых годов. У моего одноклассника Гены был магнитофон, и как-то он поставил плёнку с песнями Высоцкого. Я слушал как заворожённый. В следующий раз, когда я был у него, Гена хотел похвастаться новыми записями Битлз, но я попросил поставить Высоцкого, опять слушал, не отрываясь, а через пару дней попросил Гену переписать слова нескольких песен. Я выучил их наизусть, и очень часто обнаруживал, что, сам того не сознавая, мысленно пою их, находясь в метро, в автобусе, стоя в очереди или занимаясь какой-то механической работой.
В начале 1968 года, когда я был студентом первого курса, у меня наконец появился магнитофон. Это был громоздкий аппарат, весивший более десяти килограммов, но я сразу потащил его к Гене — переписывать Высоцкого.
Конечно, я слышал и песни других исполнителей — Б. Окуджавы, Ю. Визбора, разок попал на концерт А. Городницкого, которому аккомпанировал на гитаре тогда ещё никому не известный Е. Клячкин. Позже у меня были записи того же Е. Клячкина, А. Галича, Ю. Кукина, Ю. Кима… Но никто из них не нашёл в моей душе такой отклик, как В. Высоцкий.
Песни Высоцкого привлекли меня своей неординарностью, широтой спектра, но прежде всего — своей пронзительной честностью, откровенностью, умением сказать то, о чём в то время вслух говорили немногие. Когда я слушал их, возникало ощущение общения с близким другом, который говорит о том, о чём я часто думал, но не смог выразить словами.
Мы, мальчишки, родившиеся вскоре после войны, узнавали о ней из книг, кинофильмов, рассказов отцов. Но только из песен Высоцкого мы узнали о штрафных батальонах, а также правду о лагерях, заключённых и чекистах.
Конечно, была повесть А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» и, возможно, другие произведения на ту же тему. Но они были выпущены малым тиражом, не переиздавались, в библиотеках их не было, и немногим удавaлось их прочитать. А песни Высоцкого слушали по всей стране, «от Москвы до самых до окраин». Будучи студентом в Сибири на практике, а позже — в командировках в разных городах, я лично имел возможность в этом убедиться.
Продолжение следует