Запыхавшиеся Тараканов и Аимбетов появились через 25 минут. В руках у каждого была крупная курица со свёрнутой шеей, а на физиономии — счастливая улыбка. Все, побросав лопаты. приветствовали их радостными криками.

— Всё чисто, товарищ сержант! — отрапортовал Володя Тараканов. — Никого не видели, а главное — нас никто не видел! А вы тут без нас, смотрю, выкопали за полчаса больше, чем мы все за час! Может, мы с Аимбетовым посидим, у вас без нас лучше получается?

— Больно умный ты, ефрейтор, — проворчал Быстров. — Зангурашвили, бери кур и дуй вон на ту полянку. Помощь тебе нужна?

— Костёр надо сразу развести, чтобы, пока я их ощипывать буду, угли были, — со знанием дела ответил Амиран. — На огне — только спалишь, а от углей жар ровный.

— Нурматов, разводи костёр, — распорядился Быстров. — Зангурашвили, только перья все аккуратно собери, чтобы не разлетелись, а потом на костре сожги. А то найдут, догадаются — мало не будет!

— Есть аккуратно собрать! — молодцевато отсалютовал курицей Амиран.

— За лопаты! Нурматов, как разгорится — ты тоже возвращайся копать!

Минут через сорок интенсивной работы дневное задание было закончено. Все, не торопясь, составили лопаты и направились в сторону поляны, откуда доносился сказочный аромат.

— А может, в магазин сгонять под такое дело? — спросил Аимбетов, выразительно щёлкнув по горлу.

— Не, мужики, борзеть не надо, а то спалимся. И без выпивки хорошо будет, — ответил Быстров.

— Как там, Зангурашвили? Долго ещё томить нас будешь? — спросил он, выходя на поляну.

— Почти готово. Минут пять ещё.

— Давайте лопухов покрупнее наберём, будет скатерть, — предложил Тараканов.

Минут через десять все сидели вокруг импровизированной скатерти, вожделенно глядя, как Амиран, обжигаясь, разрывает на части покрытую золотистой корочкой и источающую бесподобный аромат курятину…

Окончание следует