У неё к нему, бесспорно, есть что-то личное.
И так сложно быть намеренно безразличной,
балансировать на дистанции. А фактически
ей так хочется раскрыться до неприличия
откровенно, простодушно, бескожно, наголо…
Но он кормит тягучим ядом из волчьих ягод
и умеет творить с мозгами такую магию,
что томятся в течке женщины и дворняги.
Он ей видится катастрофой или стихией,
откровением Зверя, впитавшего все грехи,
или социопатом, умеющим восхитить.
И когда он царапает когтем свои стихи,
то, наверно, снимает с шеи нательный крестик,
призывая в музы гарпию или бестию,
ну, а ей — к нему на колени украдкой влезть бы
и врасти, оплести, диффундировать — лишь бы вместе…
У неё к нему, бесспорно, есть что-то личное —
притяженье ощутимо почти физически.