Пальцем небрежно вожу по стеклу,
Окно запотевшее, душно в комнате…
Рисую нежную душу свою.,
А получается всё странная форма.

Вот сердце одно большое на двоих,
И буквами мелкими написано любовь…
Как не хватает часто рук твоих,
Глупая мечта… ощутить их вновь…

Грустно капает дождь за окном,
Так небо плачет из-за нас с тобой…
А ведь светило солнце когда-то давно,
И ты боялся оставлять меня одной!

У меня остались воспоминания о тебе, их так много.
В них вмещается целая жизнь и четыре времени года.

В них весна, словно детство из кружева первых надежд и несмелых желаний.
Лето — яркая юность — веселая, звонкая радость чудес, красота ожиданий.
В них по осени зрелость проходит, то солнцем, то ливнем прошита.
А зима увязает в сугробах, но всё ж ничего не забыто…

И рождается в сердце надежда, вернувшись в дом снова с весною,
Как всегда с поцелуем нас в детстве, вся боль просто так проходила.
Человек, что однажды запал в нашу душу, как водится — волей неволей
Поселяется в ней навсегда. В этом вечная памяти слабость и главная сила!

Нас учили с тобой потихонечку снашивать сердце,
И сомнительный берег менять на надёжный уют,
Но мы тратили щедро, и вот уже нечем согреться.
Нам когда-то платили любовью. Теперь подают.

Ты один у меня, даже если вас было несметно,
Ты один у меня, сколько лет ни прошло бы и зим.
Заострит наши грифели память почти незаметно,
Заострит наши профили время — один за другим…

Я тебя не тревожу ни словом, ни сном еженощным —
ни к чему… Что могла бы сказать я в защиту свою?
Твоё имя забито, как колышек, мне в позвоночник.
Там с десяток таких. Или больше. На том и стою.