Мало кому известно, ув. друзья, что мы с вами живём в эпоху среднего масякизма.
Не спрашивайте меня, что означает этот термин — я его только что выдумал. В конце концов, ни один житель Средневековья понятия не имел, что живёт в Средневековье, а ни один деятель Ренессанса не знал, что он его деятель. Эпохи, за редким исключением, обретают свои имена и определения сильно задним числом. Пока эпоха течёт и булькает, она воображает о себе что попало: что она эра тотального упадка, что она начало величайшего взлёта, что она вообще пик человеческой истории — а чаще всё это сразу. История — это переплетённый канат из бессмертных и бесконечных змей-явлений и змей-идей, хвосты которых теряются в тумане, а пасти жадно хавают текущий момент. И то, что одна из змей на срезе какой-то эпохи выглядит самой толстой, не значит, что остальных не было.
Если мы основательно препарируем каждую эпоху — то найдём в ней куски современности столь злободневной, что офигеть.
Например, заглянув в конец первого тома «Гаргантюа и Пантагрюэля» (а это, на всякий случай, почти пятьсот лет назад), мы увидим трогательное описание «Телемского аббатства» — утопического социального устройства, каким его представлял себе типичный позднеренессансный мечтатель.
Распространено идиотское мнение, будто «Телемское аббатство» — один из ранных образцов представлений из серии «как мы будем жить при коммунизме».
На самом деле это действительно до боли знакомое устройство, только никакого не коммунизма.
Значит, так. На берегу красивой речки стоит красивый замок о шести, кажется, башенках (следует длинное описание вплоть до деталей интерьера, причём с Рабле на этом месте сдувает малейшую иронию — никаких исполинских задов, гротескных обжорств и фантастического колбасного порно: всё расписано по серьёзке). В центре бассейн, баньки, фитнес, сады, зоны отдыха, по сторонам мужские и женские комнаты со всеми-всеми удобствами. Жители аббатства, не скованные ВООБЩЕ НИКАКИМ принуждением («делай что хочешь» — девиз братства/сестринства) имеют доступ в широкополосную библиотеку на всех языках, свободно занимаются, развлекаются, красиво одеваются, входят друг к другу с целью секса, дискутируют, играют, приходят и уходят когда хотят и наслаждаются равенством. И производят невероятное, огромное количество духовно-культурных ценностей.
В мир равенства не пускают только:
— людей из плохих семей
— некрасивых
— увечных
— больных
— презренных чиновников, монахов и прочее быдло.
Да, кстати: на что они живут и кто их обслуживает, кормит и одевает?
А) на госфинансирование, б) слуги — целый посёлок слуг. То есть презренный мир, наполненный быдлом, вонючими мужиками, чиновниками, попами, уродами и дураками — спонсирует щикарную жизнь креаклов, а те взамен над ним измываются и занимаются исступлённым петушкокукушингом, периодически меняясь половыми партнёрами под крики «прекрасен наш союз».
Если вам кажется, что это удивительно похоже на явления под названием «Союз Писателей СССР», «Российский кинематограф» или там «Шоколадный лофт» — то нет, вам не кажется.
Это они и есть.
Просто тогда, в далёком XVI столетии, производительные силы обществ были слабы, чтобы содержать такой накал богэмного шикардоса. Но богэмка упорно продолжала мечтать — во всех странах и на всех континентах. И как только ей представляется возможность — она тут же первым делом организовывает свои телемские аббатства и немедленно усиливает накал разоблачения вонючего мира за их стенами.
Потому что её презрение к миру — это и есть стены её аббатства. Это и есть тот вал, которым она огораживает круг т.н. «своих».
И это неизлечимо, ув. друзья. Нельзя сделать так, чтобы эти аббатства не возникали.
Можно лишь периодически разгонять их к чортовой матери…