Я склоняюсь над каждой секундой, стараюсь исчерпать ее до дна, стараюсь вобрать в себя, навеки запечатлеть в себе все, что она содержит — и мимолетную нежность прекрасных глаз, и уличный шум, и обманчивый свет зари, — и, однако, минута истекает, я не удерживаю ее, мне нравится, что она уходит.

Если бы только я мог перестать думать, мне стало бы легче. Мысли — вот от чего особенно муторно. Они ещё хуже, чем плоть. Тянутся, тянутся без конца, оставляя какой-то странный привкус.

Было вычислено всё, кроме одного — Как жить…

Заброшенность предполагает, что мы сами выбираем наше бытие.

Юность — весьма странная вещь. Внешне она ярко сияет, в то время как внутри не чувствует ничего.