В этом марте немного тихо, в этом марте не сыплет снег. Драм любовных не сносит вихорь. Все обычно в обычный век. А в апреле дожди и грозы, капли бьют по асфальту в такт. На окне осыпаются розы [в театре жизни снова антракт]. Моя боль не имеет вкуса, нет в ней запаха, лишних слов. Ты же знаешь, что время не лечит. Хватит жить в мире призрачных снов!
Май с собой принесет проклятие, полыхает огнем по венам. Морфий мне помогает справиться. С чем? С собой в этих серых стенах. [Где закрыла себя по глупости, или просто в попытке спрятаться]. Мне не больно, ты все придумал. Слезы сами порою катятся.
Лето пахнет прогорклой мятою, табаком и горячим кофе. Я сегодня немного помятая. Ты прости… [прошепчу на вздохе]. Прошепчу и затихну статуей, оживу только поздним утром. Я давно уже кем-то проклята. Только кем? Что-то помню смутно. Лишь неясные очертания спустя годы во мне останутся. Ты не веришь? Но я забыла, каково это, снова нравиться…
По тебе я не плачу боле, не тоскую с вином в бокале. Я забыла все наши ссоры [и винить себя прекращаю]. Стоя вновь на пустом вокзале…
Я с тобою навек прощаюсь.
Может быть, мы когда-то встретимся, и посмотрим в глаза друг другу. Ты мне скажешь: «Сегодня ветрено». Я отвечу: «Минуй простуду». Разговор ни о чем, но, кажется, что-то старое вспыхнет искрами. Расплеснется, окутает, выстрелит… Я прошу, мне не надо этого, мы герои забытой повести [у нас нет ни имен, ни адреса]
Ни проклятой упрямой гордости.