Естествоиспытатель
Он приоткрыл глаза и осторожно огляделся. Голова раскалывалась.
Около кровати стояла группа неряшливых людей в хирургических костюмах и колпаках набекрень. Как выяснится позже, это были студенты медицинского вуза. Но в данный момент времени наш герой воспринимал их как толпу чему-то глупо усмехающихся людей. Рядом с молодежью стоял не совсем молодой и худой человек. На самом деле это был доцент кафедры Анестезиологии и реаниматологии Самойлов Алексей Евгеньевич.
- Ну, вот, как вы понимаете, — говорил он, — этот господин поступил к нам в отделение, в общем-то говоря, под фамилией Неизвестный. Это, как вы догадываетесь, ему капаются кристаллоиды, а на полочке стоят коллоиды. Полярка так называемая. Господин Неизвестный из напитков предпочитает этиловый спирт, вот и поступил к нам с тяжелой интоксикацией, как вы догадываетесь. Уже в третий раз поступил… Для чего мы вливаем больному все эти смеси? На лицо симптомы дегидратации… Э-э… Токсикоза и, так сказать, эксикоза.
Каждое слово доцента словно булыжником било по мозгам господина Неизвестного, как он догадывался, так сказать, в общем-то говоря, куда-то в область гипоталамуса.
- Где я? — прохрипел Неизвестный.
- Как видите, пришел в себя, — подметил доцент. — Как чувствуете себя?
- Хреново… Так где?
- Э-э… Вы находитесь в больнице Скорой медицинской помощи. Так как вы сказали, вас зовут?
- Не помню…
- Обратите внимание, — сказал доцент, пальцем указывая на больного, — в предыдущие два раза он тоже не помнил. Почему, кстати, из носа больного торчит трубка? Правильно, ему проведена интубация трахеи… Зачем? Дабы не допустить синдрома Мендельсона, ведь при нем, как и при вальсе Мендельсона, 50 на 50: будешь жить или не будешь…
Раздался дружный смех, от которого, собственно говоря, господин Неизвестный лишился сознания.
- Все эти алькоголики, — через несколько минут говорил Алексей Евгеньевич в учебной комнате для студентов, — неоднократно обязаны нам жизнью, но благодарностью при этом, как вы догадываетесь, не отличаются. Так что их плохо пахнущая, так сказать, жизнедеятельность — во многом наша заслуга… Заслуга, как вы понимаете, в кавычках. То есть, по логике вещей, с развитием нашей специальности, подобных личностей стало гораздо больше, и это есть издержка ее, нашей специальности. Мы проводим, конечно, с ними беседы, и тому подобное, но больше для галочки. Полисов у этих господ нет, поэтому долгое их нахождение в стенах нашего учреждения… э-э… нежелательно. Отправляем их обратно домой, в неопределенное место жительства.
Тем временем господин Неизвестный пришел в себя и пошелестел сухим языком во рту.
- Галя, — позвал он, — Галя…
- Почему вы называете меня Галя? — удивилась молоденькая медсестра, менявшая у его постели систему с капельницей.
«Всех некрасивых медсестер зовут Галя… Особенно старшего возраста», — подумал Неизвестный. Вслух же он сказал:
- Не знаю… Сколько я здесь уже?
- Вторые сутки, — ответила «Галя».
- Ничего не помню…
- Ну вы хоть помните, что вы здесь не первый раз находитесь?
Неизвестный был искренне удивлен.
- Да?!! Совершенно не помню…
- Что же вы так пьете, мужчина! — назидательно — сочувствующе сказала Галя, покачивая головой. — Так ведь… И на тот свет недолго. Неужели так нравится пить?
Неизвестный махнул рукой.
- Нет, не нравится, — он в задумчивости почесал грудь. — Я же пью с научной целью… Да, точно, именно с научной целью!
У «Гали» округлились глаза.
- Что же это за цель?
- Понимаете…
В этот момент в палату вошел Алексей Евгеньевич, неся в руках толстый журнал. Этот журнал он с высоты своего роста швырнул на стол и повернулся к Неизвестному.
- Ну как, Диана, чувствует себя наш больной?
- Хорошо себя чувствует, — ответила «Галя», — интересные вещи рассказывает про себя.
- Что за вещи?
- Послушайте, — прохрипел Неизвестный и закашлялся, — мне смертельно надоела эта трубка в носу. Можно что-нибудь сделать?
- Ну можно, чисто теоретически, — отозвался Алексей Евгеньевич, потер ладони и вытащил трубку.
- Унесите, — обратился он к суетившейся рядом санитарке. — Ну, так что за интересные вещи он рассказывает?
- Говорит, что выпивает исключительно с научной целью.
Алексей Евгеньевич покачал головой и издал смешок.
- Ну брат, все мы выпиваем исключительно с научной целью. Тут ты меня не удивил.
- Продолжайте, — обратилась «Галя» к Неизвестному. — Что это за научная цель?
- Понимаете… Это сложно объяснить… В общем, сейчас у меня раскалывается голова, я плохо соображаю и почти ничего не помню. Я не помню кто я, откуда, как меня зовут. И потому могу оказаться кем угодно. Я вполне могу оказаться весьма богатым, уважаемым человеком… Правда, с тем же успехом я могу оказаться государственным преступником, маньяком-убийцей, которого вот-вот найдет милиция…
- То есть вы хотите сказать, что напиваетесь, чтобы…
- Чтобы разбогатеть, — ответил Неизвестный, слабо улыбаясь.
- Ну вы даете, — выдохнул Алексей Евгеньевич. — Пойдемте, Диана со мной, дам вам одно поручение. А вы, больной, спите, отдыхайте на здоровье…
- В общем так, — сказал доцент, когда они вместе с «Галей» вышли из палаты, — теперь мне ясно, что больше этого господина мы не можем просто так отпустить. Думаю, завтра ему окончательно полегчает, и завтра же с утреца, так сказать, вы позвоните в психиатрическую больницу, пускай его забирают туда и возятся. Им, хе-хе, им все равно полиса эти не нужны. Впрочем, чего это я? Я сам туда позвоню… С заведующим отделения посоветуюсь и позвоню. Все, идите работать, Диана!
Свой следующий день Алексей Евгеньевич начал с занятий со студентами. Он разъяснил им основные моменты сердечно-легочной реанимации, не сильно заостряясь на том, что они, в общем-то говоря, завтра же забудут. После этого доцент поднялся в отделение.
- Ну что, как дела у господина Неизвестного, Марина? — полушепотом спросил он у находившейся там медсестры.
- Хорошо, — отозвалась «Галя». — Поел даже.
- Замечательно, — громко сказал Алексей Евгеньевич и широко улыбнулся. — Ну как, уважаемый, вы по-прежнему ничего не помните?
- Ничего нового не вспомнил, — ответил Неизвестный.
- Я вот думаю, что пора вас уже отпустить. Залежались вы у нас, как вы думаете?
- Залежался, да. Отпускайте, — слабым голосом проговорил неизвестный.
- И вы опять вернетесь к своим опытам с выпивкой?
Неизвестный пожал плечами. Алексей Евгеньевич шумно выдохнул и повернулся к дверям.
- Я пошел звонить психиатрам, а вы, Марина, приглядите за ним, — прошептал он.
Но в этот момент в коридоре послышалась странная суета и обрывки диалога на повышенных тонах. «Куда это вы, молодые люди?». «Осядь, бабка!». «Тут нельзя без бахил!». «Ты че не врубаешься, по-русски не говоришь?».
В палату заглянули два крепких бритоголовых парня в белых накидках. Глядя на них, Алексей Евгеньевич понял, что это те самые люди, которые лет десять назад могли запросто подойти к нему и сказать: «Слышь че, браток, закурить не найдется?» или еще хуже: «Слышь ты, обоснуй за пацана!». Некоторое время эти джентльмены стояли в дверях и молча оглядывали палату. Но очень быстро их взгляды остановились на Неизвестном… Причем одновременно.
- Серега! — воскликнули они. — Ну и видок у тебя!
- Вы его знаете? — спросил Алексей Евгеньевич.
- Конечно! Это же Серега! Вставай, Серега, поехали, Палычу тебя покажем!
- Кто такой Палыч? — испуганно проговорил Неизвестный.
- Ты че, Серега?! Это ж профессор, главврач частной клиники… Кореш наш!
- Видите ли, — сказал Алексей Евгеньевич, — этот человек почти ничего не помнит.
- Да… Вы меня знаете? Кто я такой? — спросил Неизвестный, уже с любопытством.
- Ну и дела… Ты же босс наш, генеральный директор холдинга! Ты ж пропал месяц назад, мы уже обыскались. Думали, подстрелил тебя кто. А ты, оказывается… Пошли, короче, Серега, в машине остальное перетрем.
- Э-э… уважаемые, — вставил свое слово доцент, — а чем вы можете подтвердить?
- Спокуха, папаша! Вот у нас есть его документы. Вот и полис, кстати, страховой… Ну че, мы его забираем, да? Нет же возражений, да? — парни исподлобья посмотрели на врача.
- Нет… нет возражений. Я его как раз сегодня выписывать собирался.
- Ну вот и ладушки. Мы тебя, Серег, в коридоре подождем. Пусть тут тебе докапают и все такое.
Парни вышли, а Неизвестный молча сидел на кровати и ошарашено смотрел то на доктора, то на медсестру.
- Повезло, — проговорил он, — наконец-то повезло!!!
- Повезло! — и он вознес глаза, полные слез и благодарности, к небу.