У неё под кожей идёт переменный ток,
У неё вместо сердца — сломанный трансформатор.
Она в кресле сидит у психолога: «Знаешь, док,
Я ругалась матом, окно затыкала ватой,
Но гудели и ныли несносные провода.
Мне приснился Никола Тесла, а он же умер,
У меня из крана святая текла вода.
Я звонила электрикам, слушала чёртов зуммер,
Понимая, что я неизбежно сойду с ума,
Я слечу с катушек». Зашкаливали приборы
«Пропишите мне, доктор, покой, забытье, туман.
Полечите дома, или в край, удалите город.
О…
… показать весь текст …

Напиши мне, пожалуйста, что-нибудь:
как сама, как вообще у тебя дела.
Напиши что угодно, не в этом суть.
Просто осень рассыпала мармелад, лёд цукатов кислинкой на языке,
раздавила оранжевую хурму.
Напиши мне — о чём ты, когда и с кем.
Если хочешь соврать, то соври. Пойму.
Напиши, что по-прежнему пуст карман, на работе завал, в конуре бардак.
Но не думай о том, что несёт зима, обесцветив одежду и города.
И когда мягкой варежкой ляжет снег, и корону доверят нести пажу,
я приду, чтоб рассказывать о…
… показать весь текст …

Успокойся и выдохни. Молодец. Выпей чаю. Захочешь — налей вина. Ночь поёт колыбельную для сердец. Не завидует громкости тишина. И поэтому, милая, не ори, не выдумывай повод для красных дат. Это просто за окнами фонари, а не чьи-то глаза на тебя глядят. Ты, естественно, делатель добрых дел, покровитель чудовищ и чудаков. Твой хранитель от ужаса поседел, снял помятые крылья и был таков. Не завидует ласточке суперджет, на весёлом крыле серебрится пыль. И найдутся слова, и придет сюжет, и напишется…
… показать весь текст …

Мама, скажи, а что у тебя в коробке?
«Это тебе, сыночек, на день рожденья».
Полный автобус нас выдавил в остановку.
Или за это тоже попросят денег?

Так я пойду и в парке нарежу листьев.
Столько сокровищ. Наверное, мы богаты.
Брат на меня обзывается. Эгоистом.
Можно вообще никогда не делиться с братом?

Мы поругались. Он вёл себя очень грубо.
Всё из-за той растаявшей шоколадки.
Мама, а знаешь, что жёлудь — детёныш дуба?
Мама, а знаешь — комарик на вкус сладкий.
… показать весь текст …

Город плотно взяли в кольцо метели. Наросли сугробы. К весне растают. Новый год наступит через неделю, а гирлянды где-то ещё в Китае. И в квартире тихо, тепло и скучно. Ночь, черна как смоль, продолжает длиться.
По бумаге шастает авторучка, буквы сами просятся на страницу:
ну чего, привет, борода из ваты. Как здоровье? Внучка? Бегут олени?
У тебя там чары и артефакты, у тебя в избушке трещат поленья. Сколько лет уже мы с тобой знакомы? Лет пятьсот? Четыреста? Или тыщу?. Заскочил бы, дед, я всё в…
… показать весь текст …

ближе к осени ведьма монетку кладет в рукав, прогоняет кикимору, лешего, паука. говорит: не ворчи, домовой, не скрипи, диван. ближе к осени к ведьме поплакать спешит Иван.
вон башка его русая скачет как поплавок. охраняют Ванюшу жар-птица, медведь и волк. а Иван непростой, и внутри него темнота. ближе к осени всё происходит примерно так.

ведьма платье себе выбирает, потом лицо, отправляясь встречать конопатого на крыльцо.
— как добрался, Ванёк? — говорит, вороша листву. а Ванёк отвечает: норма…
… показать весь текст …

На горячую линию взяли работать ангела.
Он сутулился, был близоруким, всегда опаздывал.
В первый день насмешил — уходя, мол, гасите факелы,
Удивленного шефа назвал по привычке пастырем.

За спиной все коллеги негласно считали чудиком.
Как-то звали его — то ли Ванькою, то ли Яковом.
Вперемешку с карандашами торчали лютики.
В телефонную трубку кричали, но чаще плакали.

Спотыкался на ровном месте, просил прощения,
Не встревал в разговоры и клялся священным ибисом,
По весне прикупил альпинистское с…
… показать весь текст …

Стояла жара. Убывал понемногу день. Асфальтовый город ещё полыхал как домна.
Соседи стремились уехать к большой воде. Тимохе исполнилось семь. Он остался дома.
Ему подарили линейку, рюкзак, пенал, при этом вздыхали — как быстро взрослеют дети.
Тим начал писать свою книгу, но он не знал, что надо писать её долго, до самой смерти.
Читать научился в четыре, и чуть поздней уже выводил карандашные буквы криво.
Удачно, что книга приснилась ему во сне, поэтому утром проснулся таким счастливым.
Обычн…
… показать весь текст …

А ещё говорят, что вот жил на земле шаман. Навещали шамана кукушки и звёзды тоже. Серебристое небо вовсю исходило дрожью, а потом над макушками сосен висел туман. Необычный туман, переменчивый и густой. Может, даже вообще не туман — я его не трогал. В нём звенела, петляла несбывшаяся дорога, даже смерть в нём казалась не точкой, а запятой.
А ещё говорят, что шаман принимал людей. Иногда принимал, если правильно был настроен. Он носил амулеты, рубаху косого кроя, колокольчики в черной растрёпанно…
… показать весь текст …

А чайная фея умеет заваривать чай,
Смотреть на чаинки, рассказывать и молчать.
И звезды приходят по крыше её стучать,
Приносят туман, бархатистый, как мех волчат,
В саду созревают малина и алыча,
И все исчезает. Есть только она и чай.
Для грустных добавит мед, для усталых — ром,
Дорогу из жёлтой коробочки со слоном,
И что отдает — возвращается к ней добром,
Приветливым ветром, уютом, лакричным сном.
Фонарь леденцовый на палочке янтарем,
И все расплывается. Только она и дом.
А если включить…
… показать весь текст …

Весна как будто вырвалась из плена, изволь смеяться, праздновать изволь. Забытые механики вселенной — колдунья в шляпе, гоблин и вервольф, опасный, как любое чудо-юдо, загадочный, как темная вода — вернулись из большого ниоткуда в родное симпатичное куда. Была колдунья с томиком Кассиля. Был гоблин — с годовым запасом нот. Улитки пели, рельсы голосили, перемещались камни, why бы not, цветные звёзды плавились в горниле, себя из пепла сотворял кумир.
Вервольфа только кошки сторонились, но в целом…
… показать весь текст …

По желтой кромке шагает Элли.
Совсем недолго — две-три недели.
У Элли крошки живут в постели
и музыка в голове.
В Канзасе — мама, в кармане карта
(слегка забрызгана и помята).
Но Элли помнит координаты
и хочет найти ответ,

что может сделать друзей счастливей.
Мозги, стук сердца и прочий ливер?
А ночи пахнут ячменным пивом,
и солнечный кантри-рок
на старом банджо играют будни.
… показать весь текст …

А старость наступила незаметно. Квартира восемь на четыре метра. Усталый ангел, усреднённый рай. Он — ангел — всё искал там пятый угол. И голубь ворковал, и кран мяукал, и каждая минута (выбирай) в себе таила отпечаток скуки. Кто победил — тому и карты в руки, кто побеждён — тому и на покой, в Эдеме обнимать куму и свата. Но думалось, что как-то рановато сломался колокольчик под дугой. Жизнь обернулась фоторепортажем. Он был не павшим ангелом — проспавшим. Проснулся — век прогресса и машин. Ему…
… показать весь текст …

Все расписано как по нотам. Причастившись клубничным рафом, бог придумывает енота, каракатицу и жирафа. Богу лет-то ещё немного, хотя вроде уже немало. Сотворение носорога пережило его бунгало. Извержение двух вулканов, три Австралии, два Китая.
Кстати, бабочек, тараканов боже тоже изобретает. Вот же здорово, погляди-ка: тигры пляшут под бой тамтама. И в конце, измотавшись дико, бог придумывает Адама. Его сердце, желудок, печень. Чтобы парень не стал монахом, лепит брови, ресницы, плечи, то есть…
… показать весь текст …

Осень приходит, надеясь кому пригодиться, следом за ней обязательно тащится Дождь.
Ходит по городу сырость — подбитая птица, мокрый волочится сзади хвостом макинтош.
Плащ старомоден, хозяин одежды не молод.
Молоды майские ливни, вернее, юны.
Дождь возвращается, ищет причину и повод к людям вернуться, с другой, потайной стороны.
Он понимает — ему здесь нисколько не рады, он же не лето, не солнце, не сладкий дымок.
Стайки хозяев кафе закрывают веранды, перебираясь в уютные недра домов.
Сонные мухи…
… показать весь текст …

Сколько раз умирал — а выжил,
бородат и пустоголов.
Потому что с ним были Рыжий, Достоевский и Гумилёв.
То есть повод был очень веским. И по ниточке сентября он всегда приходил на Невский, сто десятую жизнь подряд.
Кофе, булочки, львы и панки, ассорти из дверей бистро.
Его маленький ангел в парке — между рёбер и между строк.

Сколько раз выживал — а умер,
не от пули, не от ножа, когда кто-то сквозь дождь и зуммер прокричал ему: приезжай. Прилетай, приползай, как хочешь.
Приходи — тебя ждёт…
… показать весь текст …

Покупай себе новое платье, а лучше десять, закажи себе яркую блузку с Алиэкспресса, поменяй, если можешь, работу, причёску, шины, потому что весна — это повод искать вершины,
потому что весна — как счастливый билет в трамвае.

Ты встречаешь её, и ты чувствуешь, что живая.
В приоткрытые окна врывается песня марта.
А в хрустальном дворце отдыхает старуха Мара.
Она знает, что жизнь есть начало, и смерть — начало.
Говорит, что, мол, землю на мягких руках качала, города и поселки младенцами пел…
… показать весь текст …

Называться героем лестно, быть героем — нелёгкий труд:
то беги и спасай принцессу, то случайно тебя убьют.
То беги и спасай дракона от желающих попенять — есть, мол, девушка, есть корона, королевство, а нет меня.
Но герои намного ближе: ходят в парки пинать листву,
не живут на страницах книжек, в телевизорах не живут.
Ездят в школу и на работу на трамвае и на такси.
Любят пятницу и субботу из последних геройских сил.
Пишут байки, стоят на кассе, на перилах сидят моста.
Кай был первым зад…
… показать весь текст …

И уже мерещится хрип коней, и вода действительно холодней. Происходит сказка — что знал о ней? Происходит август.

Заплетает радугу в прядь волос. Вроде лето только что началось, вроде только солнце прожгло насквозь, подарило дело: оставаться радостью и грозой. И опять бежишь за хромой козой, перепёлкой, зайцем или лисой, кобылицей белой.
Попроси небесного молока да не срежь последнего колоска. Не души — покоя тебе искать, не найти вовеки. Плачет чья-то тайна — твоя сестра. До Самайна яблоки собирай. Где однажды счастлив был — там и рай, там и лес, и реки.

Золотое марево вдалеке, словно рос ты сильным, а стал никем, словно город сжал тебя в кулаке, словно сердце выел.
А идёшь в любимой из старых кофт с миллионом бабочек у висков. И рукой проводишь вдоль колосков — а они живые.

Встречай меня, Питер, отчаянную и детскую,
Туманом и Севером. Ребра твои —поребрики.
Согрею за пазухой тонкие пальцы Невского,
И если уж в Питере — пить, наливай мне крепкого,
Прохладного воздуха. Знаешь, все так запутано,
Что вырваться можно на восемь ночей, не более,
Смотри, не моргая, стальными глазами Пулково,
Актрисой-весною, страдающей малокровием.
Здесь ангелы носят зонты, и рога сохатого
Торчат из названий, прекрасных в окаменелости.
Здесь сфинксы Шемякина, грустная тень Ахматовой
Лежи…
… показать весь текст …