Стояла жара. Убывал понемногу день. Асфальтовый город ещё полыхал как домна.
Соседи стремились уехать к большой воде. Тимохе исполнилось семь. Он остался дома.
Ему подарили линейку, рюкзак, пенал, при этом вздыхали — как быстро взрослеют дети.
Тим начал писать свою книгу, но он не знал, что надо писать её долго, до самой смерти.
Читать научился в четыре, и чуть поздней уже выводил карандашные буквы криво.
Удачно, что книга приснилась ему во сне, поэтому утром проснулся таким счастливым.
Обычно валялся в кровати почти до двух, а тут подскочил (записать, не забыть начало):
«Когда на земле появляется новый дух, трава на секунду становится ярко-алой».
А больше ни слова не выдавил. Очень жаль.
И в школу пошёл в сентябре, и закончил школу.
В кармане таскал зажигалку и сталь ножа, любил автостопы, «стрелялки» и кока-колу.

Потом под Уфой на одной из пустынных трасс у Тима рука потянулась сама к блокноту:
«Когда колдуны и шаманы впадают в транс, огонь в очаге разгорается как по нотам».
А дальше — ни буквы, как будто прервали связь, к тому же попутку поймали друзья до кучи.
Тим мчался вперёд, восхитительно не боясь, что жизнь, офигенная жизнь обернётся скучной.
И жизнь, устыдившись, решила: не будет так. Поэтому вырос из мальчика Тим-спасатель.
Работа Тимохи была тяжелей креста, похлеще рождественской ноши — куда там Санте.
Кому достаются дороги, кому пути, но всем — небеса в человеческой оболочке.
Горели леса, и приказ поступил: спасти.
У Тима в больной голове колотились строчки, горячие, жаркие, зарево и туман.
Записывать некогда — действовать надо быстро.
«Когда начинает болеть золотой шаман, опасный хранительный танец танцуют искры».
Беду потушили, с причиной разобрались, но долго нелепое Тима терзало чувство, что видел в огне не огонь, а весёлых лис, стремительных белок, пугливых смешных мангустов.

И будет жара. В облаках самолётный след.
В квартире бесцветный старик, в старике усталость.
Исполнится Тиму почти девяносто лет. И будет так горько, что книга не написалась.
Помашут друзья — потерпите, сейчас, иду, вот только последнюю точку поставлю, ждите.
«Когда от земли отрывается новый дух, шаманы его принимают к себе в обитель — обнять, подлечить и на землю опять вернуть».

Придут сослуживцы, неловко повиснут фразы.
Но кто-то случайно заметит (должно быть, внук): смотрите, сегодня закат невозможно-красный.