Коля нажал Маше на носик!
— Ыыыыыы! — сказала Маша.
Коля нажал Маше на носик дважды.
— Ыыыыыыыыыыыыыы! — в два раза длиннее промычала Маша.
— А что? — спросил Коля.
— Ыыыыыыыыыы! — ответила Маша.
Маша была глухонемая, но Коля думал, что ей понравилось, и нажал ей третий раз на нос.
— Ыыыыыыы! — опять сказала Маша.
— Ыыыыыы! — сказал Коля и тоже вдруг стал глухонемым.
— Ыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыы… это шо, заразное? — спросил критик.
— Бред. Рифму надо? — спросил редактор.
— Вылысыпыдысты, — сказала Маша, а теперь ты назови слово с 6-тью ы! — дописал рассказ сценарист.
— А где МУ- МУ? — поинтересовался второй редактор.
А Коля тем временем нажимал сам себе на нос и говорил: Ыыыыыы! Ыыыыыы! Ыыыыыы!

— А ты что, никогда?
***
— Руку убери. Я тебя под юбку не приглашала.
***
— Фу! Залапал!
***
— Фи! Руку убери!
***
— Ну что за гадство… Щупай лучше сам себя!
© Юрий Тубольцев

Когда я в зеркала смотрю,
Они становятся кривыми.
С моими взглядами не соглашаясь
Никогда!
Когда я в зеркала кричу,
Они становятся глухими.
Молчат, как будто притворяясь,
Как всегда…

Я композитор,
Но я этого не знаю.
Я композитор,
Но нету слуха у меня
И ни на чем я не играю.
Я композитор.
Я великий композитор!
Мне друг из Ленинграда
Так сказал.

— Девушка, а можно с Вами познакомиться?
— А Вы меня хорошо разглядели?
— Конечно. Вы мне нравитесь!
— Кто же так девушку разглядывает? Вы должны меня со всех сторон рассмотреть, перед тем как подходить!
— Ок, девушка, я на Вас еще посмотрю!
— Смотрите и хорошо подумайте! А пока не подходите!
В этот момент Ваня проснулся, мокрый.

— Девушка, а если я с Вами сейчас не познакомлюсь, Вы будете меня уговаривать, чтобы я передумал?
— Молодой человек, ну Вы и завернули! Перевёртыш Вы!
— Ааа. А я за отрицание отрицания, я за единство и борьбу противоположностей!
— Ббб. Рот закройте, муха залетит!
— Девушка, а Вы что, любите шаблоны?
— А этот шаблон специально под Вас, для таких как Вы.
— Нет, девушка, я не шаблонный! — сказал он и поцеловал ее в носик.
— В следующий раз буду прикрывать нос, когда общаюсь с молодыми людьми, — сказала она и убежала.

— Девушка, а можно с Вами познакомиться?
— А что, можно?
— А что, нельзя?
— А что?
— То-то!
— Ато!
— А можно с Вами не познакомиться?
— Аааа! Передумал! Нельзя! Знакомься!
— Как-то ты исписался, раньше поинтереснее было! — сказал сказочник.
— Надо позвать редактора! Может быть знакомство надо начитать с фразы «- Девушка, а можно с Вами не познакомиться?».
— Попробуй! А то сказочнику уже скучно за одними и теми же диалогами про знакомства наблюдать.

Я разный, и логичный и абсурдный, и злой и добрый, и красивый и урод! Ничто не однозначно, и я тоже, и мир такой же!

Она была щеночком, а он был кошечкой. Они дружили. Хозяйка-девочка говорила, что они мягкие игрушки, и они считали себя плюшевыми. Но вдруг они выросли и… Поссорились раз и на всегда.

Прочитав «Преступление и наказание» Достоевского, я написал первую строчку своего будущего романа: — Я убил человека.
Меня вызвали в суд. Дали срок десять лет.
— Но я же писатель. Как судили, не ясно? — удивился я.
— Артистов судили по:
— артистизму,
— мастерству исполнения,
— сценическому образу,
— общему впечатлению.
Но я же не артист, это Вы артисты, а я — писатель! — удивился я.
А через десять лет сразу несколько ведущих издательств издало мою первую строчку «Я убил человека», так и не дав мне ее дописать.
— А почему Вы недописанный роман издаете? — удивился я.
— А сейчас люди только короткие вещи читают! — объяснили мне в издательствах.
— А не надо дописывать. Сейчас можно просто с чистым листом выйти на улицу и… ещё 10 лет обеспечено, — сказал критик.

— Оцените!
— Красивая юбка! И очень короткая!
— Да Вы что, я поэт! Оцените стихи!
— Ааааа! Да Вы что? Я не глядя скажу, что стихи хороши!
— Да Вы что? Почитайте!
— Да что Вы! Я лучше на ноги Вам буду смотреть!
— Ааааааааа!
— Ыыыыыыы!

— Я убил человека!
— А что, короче некуда?
— Ну это я первую строчку романа-подражания Раскольникову написал.
— Ааааа! А знаешь анекдот:
Режиссер — драматургу:
— Я вашу пьесу прочитал, но ставить ее не буду. Я, знаете ли, противник мата в театре.
— Но там нету в тексте мата.
— В тексте нет. Мат будет в зале.
— Да сейчас никто классику не читает. Подумают, это моя идея. Буду круче Достоевского.
— Аааааа! А может, сыграешь роль маньяка?
— Да ты что, никогда!
Но через полгода все изменилось. Начина…
… показать весь текст …

— А ты что, никогда девушку не лапал? Засунуть руку девушке под юбку — это кобздец творения! — сказал мне учитель.
— А что такое юбка? Что такое девушка? — удивился я. У нас, на Марсе, не было таких понятий.
— А ты что, правда марсианин? — удивился учитель.
— А что, нет? — удивился я.
— Ну тогда ищи девушек и проси, чтобы они тебя заземлили! — сказал учитель.
И я пошел искать девушек. Я решил стать полноценным землянином.
И маньяк проснулся.

— Девушка, а можно с Вами познакомиться?
— А какова цена вопроса?
— Девушка, я Вам вопросы не задавал!
— А какова цена ошибки?
— Девушка, я гарантирую порядочность!
— А порядочные парни в такую тему нос не суют!
— Девушка, а Вы проблемная!
— Молодой человек, я психическая!
— Ааааааааа!
— Ыыыыыыыы!

— Я убил человека! — написал я первую строчку романа.
— Это хорошая строка, Юрий, для нового романа, ждем продолжения! — написал мне критик и зачем-то подарил мне топор.
— Отличное начало! — поддержал его второй критик и принес мне ружье.
— Ребят, да Вы что? — удивился я, не зная, что мне делать с подарками.
А мой лирический герой стал жить своей жизнью.

Однажды я купил трех слонов. Двух съел, а одного скормил кошкам. Кошкам слон так понравился, что я купил им еще трех слонов. Собаки, увидев, какой у кошек аппетит, их зауважали и перестали лаять. Тогда я купил собакам трех слонов. Собаки слонов съели и стали волками. Тогда я купил себе еще трех слонов и всех их съел и стал сверхчеловеком. Рекомендую всем есть слонов, это очень помогает. Только никогда не ешьте тех трех слонов, на которых стоит Земля.
© Юрий Тубольцев

Все было гладко, пока я читал Пушкина. Но я открыл Лермонтова и… Пушкин стал меня ревновать. Тогда я стал читать одновременно и Пушкина и Лермонтова, у меня развилось косоглазие, но Пушкин даже не догадывался, что у меня на столе сразу две книги. Когда я добавил к Пушкину и Лермонтову еще и Достоевского, Достоевский сразу заметил подлог и рассказал все Пушкину.
— Как? Ты меня предал? — возмутился Пушкин.
— Нет, я читаю три книги одновременно, — оправдался я.
Но Пушкин обиделся и закрылся навсегда. Его книги я открыть больше не мог. А Достоевский ябеда, его я тоже больше не читал.
Тогда я влюбился в Лермонтова и Лермонтов мне разрешал иногда читать еще и другие книги разных писателей.
Так что всем рекомендую: читайте Лермонтова, он не ревнивый.

Я заметил, что коты что-то затевают. Я дал им колбаски, но они так и не рассказали о своем плане. Тогда я заметил, что собаки что-то затевают, я дал им косточек, но они тоже ничего не сказали. Потом я заметил, что вороны и голуби что-то затевают, я дал им хлебушка, но они мне ничего не рассказали. Тогда я понял, что это я что-то затеваю. Но так и не понял, что… …А утром я встал с головной болью, взял холодного пива из холодильника и подумал — Нафига я с этими Зверями вчера так нажрался?

— А если щелкнуть девушку по носу, она меня полюбит? — спросил я у графолога.
— Графологи не являются спецами по носам. Они в основном по почеркам спецы. Ыыыыыыыыыыы — ответил графолог.
И я решил сам проверить свою теорию. Пошел щелкать девчонок по носам и ждать ответной любви.

Я эпатирующий персонаж,
Не зная, где реальность,
Где мираж,
Я нормой сделал аномальность,
Наделал антиформу,
Вытворяя анормальность.
Зверея,
Ерундой страдая.
И дурачка включая.
Верх где, а где низ —
Не зная.