Обида ранит только раз,
Но мы потом, за часом час,
Обиду делаем сильней
Воспоминанием о ней.
Расскажем всем своим друзьям,
Уснуть не можем по ночам,
Перебирая всё подряд:
И жест обидчика, и взгляд,
И вновь по нервам бьют слова,
И боль не меньше, чем была…
Обида ранит только раз,
Она не мучила бы нас,
Когда б мы сами эту боль
Не волочили за собой.
… показать весь текст …

Мы, бедные, нервные, больные люди, не умеем брать просто от жизни ее радостей, мы их нарочно отравляем ядом нашей неутомимой потребности копаться в каждом чувстве, в каждом своем и чужом помышлении.

Ад на земле — это самоистязание.
Небо же — это гармония, мир, прощающая доброта.

Странный, напомнишь и снова молчишь. Месяцами.
Несколько слов вползет в душу ко мне, наглецами…
И не прогнать их, не вытравить вон, неподвластны…
Так и живут, и твердят о тебе, громогласно…
Желтый огонь загорает в углу, на маленьком фото,
И тишина… Значит снова душе, на эшафоте
Ждать, что поманишь еще, замолчав вновь надолго.
В сердце, на память, воткнув одну фразу — иголку…

От скуки чтоль, скажите вы мне, братцы,
народ наш любит сильно заблуждаться.
Свою иллюзию полюбит он, мечтая,
и жизнь проsrёт от той любви сгорая.
А ведь любви и не было, и нет…
15.11.16г

Я, это, не ревнивая…
У меня просто кость недоверчивая.

«Писательство — один из самых изощренных видов пожизненного самоистязания».