Эк его неугомонный бес как обуял!

Ярость — это зло в огранке одержимости.

М-да… похоже, я слишком зациклилась на теме диетологии. Читаю в новостях: «В Западном округе посчитают белок». И в голове всплывает вопрос: «Как они его собрались считать, и почему ничего не пишут про жиры и углеводы?»

У каждого одержимого свои зомбированные почитатели.

Но какими бы медленными ни казались культурные изменения, в сравнении с изменениями видов и экосистем, происходящими медленнее ледниковых периодов, культура представляет собой зрелище бурного и постоянного обновления. Если природа олицетворяет принцип экономии, то культура даёт пример принципа обновления через излишества.

Средства массовой информации подробно рассказывают о том, что человеческая склонность к одержимому поведению и пристрастию заключила сатанинский союз с современной фармакологией, маркетингом и скоростными средствами передвижения. Прежде незаметные формы потребления продуктов химии ныне свободно соревнуются на практически нерегулируемом мировом рынке. Легальные и нелегальные вещества, способствующие одержимому поведению, держат в рабстве целые правительства и народы третьего мира.

Безудержный мир держится на одержимо дерзких.

Если в мире не останется тайн, чем тогда будет одержим наш разум?

— Как ты это делаешь?

— Я просто позволяю этому происходить. Позволяю собой «воспользоваться», как инструментом. И, что не менее важно — НЕ МЕШАЮ этому происходить.

Вдохновение это ничто иное как Одержимость.

Кто мы без Вдохновения?
Кто мы без воОдушевления?
Кто мы без Наития и Энтузиазма?
Кто мы, когда не «одержимы»?

Оставленные бесхозные куклы, потерянные, беспомощные, сами по себе мало на что способные, жизнь сама по себе которых бессмысленна.

Иногда желания не сбываются из-за страстного их желания)

У человека, одержимого страстью, мысли вращаются по замкнутому кругу.

Страсть — одержимость желания под гипнозом вожделения.

Что одержимость, что порочность мнений —
Нет разницы, чему их наставлять?
Изгнать безумье — встать на путь гонений…
Безумие — безумных вразумлять.

Я тобою болею. Простуженным кажется голос.
Мне бы капель каких, да сбежать бы суметь от себя.
Рукава за спиной завязали потуже. Не спросят —
От чего в миг один мои мрачными стали глаза.

Я верёвки зубами рвала, вырывая по нитке.
А потом, как шальная, на стены бросалась я в бой…
Кулаки были в кровь и нелепыми были попытки,
И мой врач говорит, что лечить теперь будет другой.

Всё пропитано фальшью от самого первого слова.
Говорю: «Не болею и больше меня не трясёт!» —
Но глаза выдают. Выдают меня снова и снова.
И мне вновь что-то вколют. И спать. Но покой не придёт.
… показать весь текст …

Любовь — это желание неизведанного, доведенное до безумства.

Будь только моим.
Думай только обо мне.
Улыбайся только мне.
Обнимай только меня.
Целуй только меня.
Прижимай к себе и говори что любишь только меня.
Будь только моим.

Он — одержимый. Человек, который становится подозрителен, неизлечимо подозрителен, как только кто-нибудь коснется его сердца. Он считает себя еще более уродливым, чем он на самом деле, и этим объясняются все его мысли и поступки.

Мне по ночам давно не спится.
Я по ночам пишу стихи.
Пишу, страницу за страницей,
Пока не встанут петухи.

В полночный час одолевает
Из мыслеобразов каскад,
А разум мне повеливает
Сложить в рифмованный их лад.

И вот опять, как одержимый,
Во власти ночи я не сплю.
И не уснуть душе ранимой,
Пока я стих не допишу!

Каждый раз, когда мы одержимы отношением людей к нам, мы насилуем себя.

Проходит день, неделя, месяц…
А ты все так же сходишь с ума по человеку.
Голодный до безумия своими иллюзиями, потерявшийся в реальности, где она — твой палач.
И чувство, будто сил скучать больше нет. И ты травишь себя своей одержимостью, прошлым. Закрываешь глаза на настоящее, где «мы» уже не существует.
Кажется, что без этого человека ты не можешь дышать, но только душишь себя ты сам.

«Слова, к счастью, приходили сами собой. Это было на чистом вдохновении и просто свалилось на меня! Знаете, я этим не обладаю — это просто приходит через меня. Я не знаю, откуда это приходит, какая здесь размерность стиха. Я как-то сел, посмотрел на это и сказал: „А могу я написать что-то ещё с такой же размерностью?“ Это любопытно: (поёт) „Фразы льются, словно вечный дождь в бумажный мой стакан, они скользят и пролетают всю Вселенную насквозь. Волны счастья, реки скорби протекают в голове, владеют мной, несут меня…“. Такая необычная размерность… и я никогда не смогу такое повторить! Это не вопрос мастерства — это пишется само. Это вытаскивает из кровати. Я не хотел этого писать, просто я был немного восприимчив, и я спустился по ступенькам и не смог лечь спать до тех пор, пока не записал все, и только тогда пошёл спать. Это как одержимость — ты словно псих. Или медиум».