Когда я впервые копнула глубже, чем чтение стихотворений наизусть или же конспектирование скучно написанной биографии в учебнике, уловила то, что скрыто от тех, кто не желает любить и видеть литературу.

Писатель, продолжающий писать, несмотря на банальности и истощение идей, победил. Вот только победил он не свой творческий кризис, но саму литературу.

Ни что так не повышает самооценку, как выполненное своими руками дело, как например, поместить в папку «Игнорируемые» пару-тройку человек!

Читаешь Островского, а такое чувство, что читаешь саму жизнь

Полищук

Что такое литература? Это чувства, вложенные в слова.

В небе сокол
над землёй парит,
зависая.
Водит оком,
клёкот, словно крик:
— Волчья стая!
*
…Вдоль ложбины
тянутся они
от станицы —
дыбом спины
и глаза-огни
вереницей.
*
… показать весь текст …

До чего земля большая, величайшая земля. Да была б она чужая, чья-нибудь, а то — своя.

В отличие от позднего детства и ранней юности, с определенного времени учебники и научную литературу по русскому языку читаю с удовольствием!
Вот что-то произошло в отношении знаний родного языка после окончания школы.
Вот с учетом этого «что-то произошло» и разговаривал со своими детьми и разговариваю со своими внуками*.
Результаты поразительные.

Делись своим личным опытом, а не назиданием и излишними нравоучениями. А нет опыта, найди человека, у которого он есть.

7531 лето от СМЗХ.

Книга — верная подруга
Для чувствительной души.
В ней и радости, и муки
И фантазий миражи,

Дивный край для яркой жизни
Ловко собранный из строк,
Вдохновения отчизна,
Мудрых знаний уголок,

И коллекция иллюзий
Для незрелого ума.
Обитает в книгах лузер
И гуляет по томам.
… показать весь текст …

Только в литературе совпадения кажутся неестественными.

СЛОВЕСНОСЬ НАВСЕГДА
Словесность есть сиюминутная,
И та, что может жить года,
Лишь истинная афористика —
Литература навсегда.

я настолько боялась поступить как-то не так, что почти никогда не поступала правильно.

Ежедневная доза литературы, как наркотик для МЕНЯ!!!

«Триполи огромен, а кажется маленьким,
карманным.
Жмется к морю всеми прыщиками домишек.
Вообще, местные города — малоприятное зрелище для тех, кто привык к темно-зеленым сказочным деревушкам Австрии на берегах идеально темно-синих озер.
Деревушки пахнут озоном и лесом.
Тут в воздухе запах пыли и хлеба.
От апельсинов в Триполи осталось не больше, чем от кедров в Ливане — название, память и лишь иногда едва проявляющиеся остатки запаха.»

Франц Вертфоллен «Заметки для Штази. Ливан»

«Сказка о добре и зле.
Однажды, собрались Воины Света и отправились на битву с силами Тьмы.
Долго длилось сражение, но добро, как и должно, победило.
Усталые возвращались воины добра домой, одежды почернели от грязи и крови.
Пришли, а люди не узнают их. Кричат :"Прочь силы сатанинские!»
С грустью убили неразумных людей, что бы не путали добро со злом…"
Михаил Харит «Рыбари и виноградари»

Постельные сцены в фанфиках (любовного жанра) — это как прыжки в фигурном катании!

Они нужны. Необходимы, но всё зависит от их количества, качества и нужности в конкретном месте работы.

Ведь, смотря фигурку, иногда невольно представляешь программы без прыжков и одни из самых лучших те, которые умудряются не потерять в качестве…

Я нужен литературе, как ей нужен каждый индивид, способный мыслить и творить.

В разное время в тюрьмах сидели немало классиков мировой литературы. Мигель Сервантес написал своего «Дон Кихота» практически за решёткой, Мольер провёл какое-то время в долговой яме. Поль Верлен и Оскар Уайльд отсидели — один в Бельгии, другой в Англии. Александру Радищеву и Николаю Чернышевскому довелось хлебнуть тюремной баланды. Достоевский сначала был приговорён к казни, а потом сослан на каторгу.

*

Но всех перечисленных писателей, поэтов и драматургов всерьёз преступниками назвать нельзя…
… показать весь текст …

Все было гладко, пока я читал Пушкина. Но я открыл Лермонтова и… Пушкин стал меня ревновать. Тогда я стал читать одновременно и Пушкина и Лермонтова, у меня развилось косоглазие, но Пушкин даже не догадывался, что у меня на столе сразу две книги. Когда я добавил к Пушкину и Лермонтову еще и Достоевского, Достоевский сразу заметил подлог и рассказал все Пушкину.
— Как? Ты меня предал? — возмутился Пушкин.
— Нет, я читаю три книги одновременно, — оправдался я.
Но Пушкин обиделся и закрылся навсегда. Его книги я открыть больше не мог. А Достоевский ябеда, его я тоже больше не читал.
Тогда я влюбился в Лермонтова и Лермонтов мне разрешал иногда читать еще и другие книги разных писателей.
Так что всем рекомендую: читайте Лермонтова, он не ревнивый.

Иногда литературному критику кажется, что он вынес книге приговор; когда в действительности всё было наоборот: книга приговорила его.